40° по Валентину (СИ)

В подъезде с металлическим грохотом хлопнула чья-то дверь и послышался звук закрывающегося замка. Макар вжал трубку в ухо и прикрыл рот ладонью:

— Расскажи мне что-нибудь, Валь. Хочу еще послушать тебя.

— Что рассказать? — тоже понизив голос, сглотнул Валя в трубке.

— Ну, что-нибудь хорошее, приятное. Чтоб я завтра утром проснулся и на позитиве в универ поехал.

— Чтобы проснуться на позитиве, просто ложись спать пораньше, Макар.

— Еще.

— Что еще? — вздохнул Валя в трубке.

— Скажи что-нибудь. Не хочу прощаться.

В телефоне замолчали, и Макару вдруг самому стало как-то неловко. Но звонок не сбросили.

— Да я даже не знаю. У меня только учебник перед глазами.

— И что ты там читаешь?

— Свойства тел в различных агрегатных состояниях.

— Типа лежачее, сидячее, состояние нестояния?

— Ты все-таки ебанат, ты это знаешь?

— Ага, спасибо, что держишь меня в курсе, Валечка. Ну и чё там эти тела?

Он услышал шелестение бумаги, и следом Валя деловым голосом зачитал:

— Кислород в окружающем нас воздухе представляет собой газ. Но при охлаждении до минус сто девяносто три градуса по Цельсию он превращается в жидкость. Снизив температуру этой жидкости еще до минус двести девятнадцать градусов, получают твердый кислород. И на­оборот, в обычных условиях железо твердое. Однако при температуре тысяча пятьсот тридцать пять градусов железо плавится и пре­вращается в жидкость. Над расплавленным железом будет находиться газ — пар из атомов железа. При нагревании свыше пяти тысяч градусов железо полностью перейдет в газообразное состояние.

— То есть когда мы с тобой будем трахаться, у тебя кольцо на члене может расплавиться?

— Оно не расплавится, оно сублимируется. А во-вторых, оно из титана, а не из железа, — поправил Валя и после короткой паузы ошарашенно прошипел: — Стоп, чего, блядь?

— Хорошо, что не расплавится, — хмыкнул Макар. — Ну готовься тогда, умник. Я тоже пошел, нам еще половину вопросов с Лёхой надо осилить. Не скучай там без меня.

Дождавшись, пока Валечка еле слышно скажет ему скромное «пока», Макар докурил сигарету и с хитрой мордой скинул Вале одно короткое, но емкое сообщение. Затем вернулся в квартиру, где Лёха уже вовсю сопел над следующим билетом.

— Ты чего такой радостный? — подняв глаза от ксерокопий чужих лекций, кисло поинтересовался он.

— Да так. Позвонить выходил.

— Ясно все, — друг закатил глаза, удрученно вздохнул и протянул Макару стопку листков: — А теперь давай другой своей головой подумай, плиз.

Когда Макар сказал: «Ну готовься тогда, умник», Валик подумал, что он имел в виду олимпиаду. А оказалось, что речь шла о психологическом равновесии самого Валика. Потому что спустя пять минут после звонка от Макара пришло сообщение с видеофайлом, который он, по дурости своей, открыл, ожидая очередной прикол. И едва успел нажать на паузу, когда хриплый мужской голос нарушил девственную тишину маминой комнаты, где он сидел у лампы за столом, громким стоном.

— Валёчек, ты что-то сказал? — крикнула из кухни мать, и Валик, нащупав наушники под учебниками, ответил:

— Нет, мам, тебе показалось.

Поднялся, закрыл дверь плотнее — щеколда все равно была сломана — и сел в кресло, оттеснив кота. Первым порывом было набрать Макара, спросить, на хуя он шлет порнуху без предупреждения — на хуя он вообще ее шлет! — и потом внести наконец его в черный список, но видео уже воспроизвелось, и Валик, как последнее малолетнее ебанько, впервые оставшееся с компьютером наедине, уставился в экран, где два обычных на вид парня сначала сосались, а потом начали друг друга раздевать. На моменте, когда в узкую ладонь одного из них лег член, у Валика сладко заныло в паху — он эти ощущения запомнил прекрасно, и возбуждение нахлынуло резкое и сильное, в основном от мысли, что раз ебанат с турфака прислал ему такое, значит, оно ему понравилось. Значит, он его смотрел. Значит, он на него, если быть совсем честным, передернул. Второй приход, еще хлеще первого, Валик поймал, когда один пацан на видео вставил второму, причем лица у них обоих были в этот момент такие, что «кончил на пухлый пирожок секретарши» и рядом не валялся. Стоны были искренними хотя бы потому, что у парня, которого натягивали, член бился головкой о живот при каждом толчке и опадать не собирался. Валик закусил губу.

— Валёчек, ты ботинки помыл? — входя, спросила мама, и он едва успел прикрыть стояк, который домашние штаны совсем не скрывали, перетащенным на колени котом.

— Сейчас, мам, Антону отвечу.

— Все ты в телефоне. — Мать порылась на полке, быстро отыскивая коробку с берушами. — Деревня же, сходил бы погулял. Или бабушку на санках покатал с Варей.

— В прошлом году бабуля укатилась со склона прямо в свинарник, не помнишь, мам? Я лучше в шашки с ней завтра поиграю.