40к хемо-псов и летописец

– Да. Ведь сделав подобное мышка стала крысой, а крыс... крыс не любят нигде. Ни в нормальном законопослушном обществе, ни на Савларе, даже злостные враги Человечества не любят крыс. Никто их не любит. Но когда одна мышка это поняла, то для второй уже ничего не имело значения... – произнёс Крыс, чей взгляд стал стеклянным, а голос начал подрагивать. – Уже на второй день на спутнике-тюрьме, что была внутри нашей системы, их поймали. До сих пор помню как меня уложили мордой в пол, я даже пошевелиться не мог, ноги мне поломали, а она кричала и дёргалась под их телами где-то с час... потом просто перестала шевелиться. Как они узнали, за что нас посадили? Были ли это друзья тех, кого я заложил? Не знаю. Пол месяца я отлёживался, ещё столько же учился заново ходить, чуть ли не ползать. С тех пор и ноги мои кривые, а осанка такая... я сделал с ними всё, что только может представить человек, сделал настолько жестоко, насколько мог, но... никакого смысла в этом уже не было, как и виноват во всём случившимся был только тот, кому наверное следовало просто в стать в линию, рядом с теми, кто также заслужил пулю в затылок.

Крыс не особо в красках рассказывал происходящее, ведь то и дело к его горло накатывал ком. Сколько раз он корил себя за всё случившееся, трижды пытался себя убить, но... он был лишь слабаком, который неглубоко резал руки и которому просто не хватало сил, чтобы выпустить пулю в висок. И хоть он так сильно желал этой смерти, но как же трусливый он был по своей натуре и как сильно её боялся, из-за чего страдания его продолжались уже пятый год, после того как за устроенную бойню в тюрьме его сослали на Савлар.

Даже Савлар не мог его убить, каждый раз он избегал смен, умудрялся присосаться к сильным, даже вот в гвардию загремел, думая что сможет отсюда как-нибудь сбежать. Но свобода давно стала для него недосягаемой роскошью, ведь скован он был не комиссаром и не заградительными отрядами, а своими собственными грехами, которые никогда его не отпустят.

Ведь крыс никто не любит и хоть порой кажется, что их жизнь проста, но...

– Все они полны страданий, их наказывает сама жизнь за каждую подлость. Рано или поздно, однако всё вернётся многократно, когда ты не будешь этого ждать. А ты уже ничего не изменишь и будешь лишь безмолвно выть в осознании того, что уже никогда и ничего не исправишь.

Глава 13

– Так значит ваша рота самая лучшая в полку? – медленно и стараясь по максимуму растягивать слова говорил Шнырь, попутно отсчитывая троны для следующей ставки. – А ваш отряд...

– Самый результативный, – рыкнул Медведь, после чего швырнул в центр стола свои карты.

– Реально?

– А чё, не видно?

– Ну-у-у... с задачами мы справляемся, но... а где Коршун?

– Да, резонный вопрос, – к спору присоединился и Вепрь, который обзавёлся новыми шрамами на лице и сидел с забинтованной головой, но в целом ничего серьёзного: как был уродом, так и останется. – Где наш командир?

– Командирскими делами занимается, – вновь рыкнул Медведь, после чего Болт, механик, новые карты уже раздал, а выигрыш забрал Шнырь, чью ставку никто не принял.

– Я слышал, что там какая-то магическая херня произошла, – издалека Шнырь снова начал заводить одну и ту же шарманку. – Может он там уже в демона превратился?

– Нормально с ним всё. Просто ему надо побыть одному.

С отрядом после прошлого задания были проблемы. Мало того, что потери опять вынудили возвращаться в тыл, так ещё и сам взвод считай парализовало. Медведь конечно своего друга подменял, даже завербовал новых псов, выбрав просто самых крепких, да пару тренировок уже провёл для хоть какого-то боевого слаживания.

Но все хотели увидеть самого лейтенанта Коршуна, который в каком-то смысле был легендой, как и тот же Циклоп. Один из старейших вояк полка, на счету которого было множество успешных заданий. Ну и про трофейный бронетранспортёр и убитого космодесантника тоже слухи ещё ходили.

Да вот только херово Коршуну было, заперся он в своём командирском блиндаже. Не выходит почти, три дня назад Медведь к нему заходил, но... что-то тяжко отходил в этот раз он. И только бутылки множились, да проблемы во взводе. Их надо было решать, но Медведь не очень подходил на роль командира, хоть его и уважали.

– Нормально с ним всё, – повторил Медведь, после чего игра продолжилась.

Саму игру вели на свежем воздухе, тоже в траншее. Только не в узкой полоске, а в месте где раньше артиллерия была закопана. Её уже куда-то отвезли, но этот квадрат до сих пор входил в сеть траншей, которые использовались для располаг за городом ульем. Блиндаже же сами находились рядом, буквально за спиной Медведя в пятнадцати метрах. Правда весь личный состав сейчас при деле был, только дневальный на посту стоял, чтобы ничего не потырили. Ну и Медведь с бойцами хоть в карты и играл, но если чё начнётся, то пулемёт под рукой был.

Как вдруг раздался громкий стук, будто бы что ударилось о дверь в блиндаж. Из-за этого хемо-пёс стоящий на посту аж подпрыгнул, после чего щёлкнул предохранитель и тут же он вошёл внутрь, под новый грохот.