40к хемо-псов и летописец

– Отчаяние и страх главная сила Хаоса. Мы идём в прорыв, поднимай всех и к ближайшему котлу. Надо прорваться к другим. Чем нас больше, тем больнее мы сделаем врагу, – кивнул я, указав на один из помеченных котлов, что был в километре от нас, после чего поднялся на ящик и выстрелил из револьвера вверх, вспышкой привлекая к себе внимания. – ПСЫ САВЛАРА, ГОРДОСТЬ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА, КТО БЫ МОГ ПОДУМАТЬ, ЧТО ХРАБРОСТИ И СТОЙКОСТИ В ВАС БУДЕТ БОЛЬШЕ, ЧЕМ ВО ВСЕХ ЭТИХ БЛЯДСКИХ ПОЛКАХ АСТРА МИЛЛИТАРУМ!!! ВСТАВАЙТЕ И БЕРИТЕ ВСЁ ЧТО ЕСТЬ, МЫ ИДЁМ ЗА ГОЛОВАМИ КОМАНДИРОВ!!! И ДОБЕРЁМСЯ ДО НИХ МЫ РАНЬШЕ, ЧЕМ ЭТО СДЕЛАЮТ ХАОСИТСКИЕ МРАЗИ!!!

И без лишних слов, без особой подготовки, мы просто потоком хлынули прямо в приблизительную сторону котла, где шёл стрелковый бой. Прямо как в старые добрые... эти заваленные трупами туннели, ядовитый туман, гнилостная вонь и пламя, что идёт впереди нас. Мы использовали огонь среди всего этого Хаоса и даже не думали о том, сколько ещё кислорода осталось в баллонах.

Ведь до завтра не доживёт никто, но прежде чем каждый из нас здесь сдохнет, он вгрызётся в глотку своему врагу и намертво схлопнет свою пасть. А челюсти наши задолбёшься потом задолбёшься размыкать, когда тела окоченеют.

– Забирайте с их тел всё! – орал я, двигаясь примерно между первой и второй волной, добивая тех, кого пропускали обезумевшие псы.

Разлетались головы, мокла в крови одежда, вокруг взрывались гранаты и то дело мы вступали в ближний бой, потому что снабжения уже не существовало и боеприпасы были роскошью. Ревели цепные мечи, штык-ножи пронзали сердца, в бойне мы давили на таких же псов, но которые решили превратиться из защитников Человечества в рабов Хаоса. Лишённые свободы навечно, они были самыми презренными существами, что ради своих желаний падут даже ниже, чем то делают самые гнилостные преступники Савлара.

– ПРЕДАТЕЛИ И ЕРЕТИКИ!!! ВЫ БУДЕТЕ ВТОПТАНЫ В ГРЯЗЬ!!! – в ярости закричал выбежавший из технического туннеля Вепрь, что привёл с собой ещё пятерых. – Рубите этим сраным офицерам головы! Я хочу насрать в глотку каждого ублюдка!

Как иронично, Вепрь сам был дезертиром, но с такой ненавистью в глазах буквально забивал досмерти переметнувшихся командиров. Он целенаправленно выбирал себе цель с погонами и отличительными знаками и отыгрывался за всё... за всё то, что бездарные командиры сделали с ним и с его парнями. Как слали их в атаку под вражеским арт огнём, как отдавали безумные приказы с лопатами держать удар танковых бригад, как... как врали и первыми сбегали в тыл, когда фронт начинал сыпаться...

Он мстил за всё с такой ярость, что даже Хаос не смог как-то обуздать его душу. Ведь презрение к вышестоящему начальству было слишком сильно. Это чувство, что он куда выше каждого этого ублюдка с погонами... оно пьянило Вепря. Он всегда был прав, это они отбросы, мусор и грязь, которую следовало бы расстрелять. Они, не он.

– ГРАНАТЫ, КИДАЙТЕ ГРАНАТЫ!!! – вопил я, зная эту дерьмовую привычку хемо-псов, держать последнюю гранату как можно дольше.

И полетела смерть, разлетались осколки, в клочья рвалась чумная плоть предателей, после чего во всей этой потасовки мы начали видеть наших потенциальных союзников по другую сторону. Они тоже пошли в отчаянное контрнаступление, дабы зажать предателей между молотом и наковальней.

С истеричным смехом я сидел за укрытием, ожидая пока гранаты разорвутся, после чего проверил барабан. Три выстрела, самое то для последней атаки. Молиться Богу-Императору я не стал, всё равно не поможет, ему же надо быть в других местах. Где-то помощь всегда нужнее, чем здесь.

Потому полагаясь лишь на удачу, я сорвался в места и пригнувшись к земле побежал вперёд, надеясь что каждый ублюдок сейчас прятался. Впереди были обломки, брошенная и сожжённая бронетехника, подземный туннель превратился в жуткую могилу для нескольких механизированных рот и десятка пехотных. Кругом трупы и вот из-за угла бронетранспортёра показалась морда в противогазе.

Но я был уже слишком близко и пяткой влетел прямо в лицо засранца. Тот упал, попытался вскинуть оружие и выстрелить, однако было поздно и первый патрон был израсходован на него.

– Убейте и сожгите всех! – закричал я, стреляя в сторону в следующего предателя, затем в ещё одного.

И вот остался лишь нож, но прямо на позиции ворвалась другие хемо-псы. Патронов хватило впритык, после чего началось жесточайшее мародёрство, за которым бойцы, что до этого были в окружении просто с ужасом наблюдали.

– Эй, не подходи к ним! Это наши! – кричал их лейтенант.

– Так бери тогда батареи сам! Хотя у этого ещё и фраг-жилет целый, даже царапинки нет! – кричал ему в ответ хемо-пёс, что позарился на тело с оторванными ногами.

– Мародёрство запрещено и карается столь же строго как дезертирство.

– Что тут происходит? – рыкнул я, грубо отодвигая своего пса в сторону от такого примерного гвардейца. – Он труп, а снаряжение может помочь живым. Или ты думаешь он будет рад, если и мы здесь сдохнем?

– Нет, но погибший солдат заслуживает уважения.