40k способов подохнуть. Том 2 (СИ)

В самом же центре сидел Мойран, полностью покрытый кровью и останками своих товарищей. Он что-то бормотал себе под нос и не обращал внимания на шевелящуюся биомассу, которая когда-то была имперскими воинами, что пошли в последний бой с примархом. Все они полегли в этом сражении, но не лазер рангданца был тому причиной, а сам Мойран, потерявший контроль как над артефактами, так и над собственными телом, разумом и душой.

— Я всегда знал, что я другой, особенный. Император по понятным причинам не хотел допускать нас к противостоянию с варпом. Он хороший отец и мудрый правитель. Однако я правильно оценил свои силы, знал с чем столкнулось, отчётливо понимал что делаю и следовал плану, на крайний случай попросил об последней услуге своего брата. Я всё просчитал, потому что отличаюсь от тех глупцов-колдунов. Просто нужно было сделать всё правильно… — бурчал Мойран, а потом начал какую-то светскую беседу с призраками, которых видел только он.

— Мойран, — из динамиков Рыцаря раздался голос, но на него никакой реакции не последовало и я сделал шаг.

— Стой! Не подходи к нему, это опасно! — тут же защебетала Птичка, которая не теряла в этот раз самообладания, ведь черпала силу с позволения Тзинча и на неё не давило могущество самого Тёмного Князя. — Разве ты не видишь? Они уже завладели его душой.

— Но зачем? — задал я крайне глупый вопрос, ответом на который стал смех.

— Дурак взял протянутую нами силу, лучше бы он и дальше оставался с тем, что имел, — раздался шепот, что заглушался бульканьем котла.

— Его самонадеянность была забавной, как и стремление к совершенству, сути которого глупец понять не мог, — с лёгким недовольством добавил голос экстаза, недовольного тем что не успел отобрать право говорить первым.

— Самоуверенность и гнев в нём пылали ярким огнём в момент нашей встречи, но всё же слаб он был и душой, и телом, — третий голос говорил тихо, но даже от этого содрогнулась всё планета, а пелена ярости заставила в штыковую броситься несколько батальонов, сражавшихся с отродьями варпа.

— Но что главное… — протянул четвёртый голос, звучавший уже внутри меня. — Он как и все другие решил сыграть в игру, не зная правил. И вот он результат. Скоро он прилетит сюда и увидит всё сам, а мы… мы насладимся каждым мгновением партии, где он давно уже в положении цугцванга, с того самого момента, когда гордыня и амбиции затмили его взор.

Они говорили не о Мойране, это стало предельно понятно после слов Тзинча. И от такого страх стал распаляться во мне ещё сильнее. Мойран был в их партии лишь пешкой и марионеткой, если быть точнее инструментом, с помощью которого Императора поставят перед лицом истинной беспомощности. А если тот ещё и посмел оставить внутри своей души хоть какую-то сентиментальность, то зрелище обещало быть ещё более захватывающим. Они хотели видеть его слёзы.

Впрочем, главную ставку тёмные боги делали на другое. Всё же недооценивать Императора они не смели из-за жёсткого напора Тзинча. Поэтому расчёт был на то, что подобное расшатает стабильность внутри души Императора, внутри его окружения, а также внутри самих примархов. Ересь уже была спроектирована и нужен был лишь катализатор, то что заставит огромную конструкцию двигаться, а подпиленные опоры уже станут причиной сокрушительного поражения.

Масштаб непонятной, но всеобъемлющей и грядущей в скором будущем катастрофы давил меня, стараясь сломать. Надо было что-то делать, попытаться напасть на Мойрана и избавить его душу от мучений или же как-то образумить павшего во тьму примарха. Но вероятность успеха обоих вариантов стремилась к нулю о чём я понимал, чувствуя как смирение заставляет скрипеть даже сервоприводы Рыцаря, медленно преклоняющего колени перед тьмой.

— Да что ж это такое… — бессильно прошипел я, разрывая оболочку хрусталя.

Но внезапно хрусталь вышел из-под моего контроля и стал невероятно прочным. Тзинч не хотел, чтобы я сбежал, ему нужно было полное подчинение и упование своим могуществом. Для него это было шоу, одно из миллиардов, которые развлекают его в этот момент.

Птичка тут же присоединилась и клювом начала разбивать хрусталь, пока с треском деформировалась от нещадных ударов моя протезированная рука. Правой же я выхватил стаб-револьвер и выстрелами в собственные ноги разорвал последние оковы. Конечно всё это не обошлось без ран, но Машина полностью поглощалась хаосом и окончательно сошли с ума когитаторы, выдавая полотна мусорного кода, ведь даже вычислительные системы не могли противиться варпу. Поэтому лучше было даже отрезать себе ноги, лишь бы не оставаться в эпицентре тёмных сил, ведь шансов выдержать подобное у меня не было.

Спрыгнув прямо с Рыцаря, я сделал неуклюжий кувырок в момент падения и не обращая внимания на вывих помчался на выход.

— Мойран одержим! Повторяю, Мойран одержим! — кричал я в хранивший могильное молчание вокс-передатчик.