№44, Таинственный незнакомец (сборник)

— Лем уже сказал: я держал пари, наперед уверенный в успехе. То был вовсе не плод фантазии, а факты, обыкновенные исторические факты, которые мне известны с давних пор. Я не мог ошибиться, даже если б захотел.

Это был тонкий и хорошо рассчитанный маневр с целью поколебать и ослабить упрямую уверенность приятелей в том, что моя планета и все, что я о ней рассказывал, — хитроумная выдумка, ложь. Я с надеждой заглянул в их лица и пал духом: нет, судя по всему, я не одержал победы.

Лем уже чувствовал себя значительно лучше и увереннее, но он явно сомневался, что я играл без всякой подтасовки.

— Гек, — сказал он, — дай честное слово, что это не мистификация. Может, ты зазубрил все подробности?

— Даю слово, Лем, что я этого не делал.

— Ладно, я тебе верю. Больше того — восхищаюсь тобой. У тебя великолепная память и, что еще важней, умение собраться с мыслями, способность сосредоточиться и мгновенно отыскать в своей умственной кладовой то, что требуется. Профессиональные врали часто лишены такого дара, и это их губит; подмоченная репутация подобного враля становится все более жалкой и незавидной, и в конце концов о нем забывают.

Лем замолчал и принялся натягивать рубашку. Я думал, что он продолжит свою мысль, но, очевидно, он сказал все, что хотел. Прошло несколько мгновений, прежде чем я сообразил, что его небрежно брошенное замечание насчет профессиональных вралей имеет ко мне прямое отношение. Теперь до меня дошло, какая тут связь. Он сделал мне комплимент — по крайней мере, в его представлении это был комплимент. Я обернулся к ребятам, как бы приглашая их вместе посмеяться над шуткой Лема, но — увы! Ничего смешного в его словах они не заметили. Вся компания восхищалась мной по той же причине. Было от чего прийти в отчаяние. Смех замер у меня на губах, и я тяжело вздохнул.

Через некоторое время сэр Галаад отвел меня в сторону и спросил, пытаясь подавить волнение:

— Скажите по секрету, учитель, клянусь, я сохраню вашу тайну, все эти чудеса, непостижимая фантастика — вымысел или факт?

— А что тебе с того, мой бедный мальчик? — грустно отозвался я — Ты все равно мне не поверишь. Никто не верит.

— Нет, я поверю! Что бы вы мне ни сказали, я поверю. Это святая правда!

Я прижал Галаада к груди и произнес сквозь слезы:

— Не нахожу слов, чтоб сказать, как я тебе благодарен! Я пал духом и отчаялся: ведь я надеялся на совсем другой исход дела. Клянусь тебе, мой Галаад, я говорил правду, и только правду.

— Довольно! — пылко воскликнул он. — Этого достаточно. Я верю каждому вашему слову. Я жажду услышать больше. Я жажду знать все об изумительной Земле, об энергичном Человеческом Роде, об этих великанах, головой уходящих в небо, которые в два шага пересекут нашу планету из конца в конец. У них своя история — я знаю, я чувствую, какая это древняя, захватывающе интересная история! Клянусь Грэком (Главный бог на Блитцовском. — М. Т ), я хотел бы узнать ее!

— Ты ее узнаешь, мой мальчик, мое сокровище! Ступай без промедления к Екатерине Арагонской, попроси ее включить мыслефон и прокрути запись с самого начала. Там вся история земной цивилизации. Ступай, и да благословит тебя Грэк!

Галаада точно ветром сдуло. Он всегда таков в минуты волнения.

Когда я вернулся к ребятам, Лема Гулливера уже осенила новая идея. Я сел и выслушал его. Идея заключалась в организации компании по сбыту моей «Лжи» Лем так и выразился. По его словам, никто на Блитцовском не смог бы конкурировать с такой компанией Она поглотила бы все концерны на своих собственных условиях и монополизировала бы всю торговлю этим товаром. А что касается акционерного капитала, за ним дело не станет. Никаких сомнений, никаких забот — мы сами должны вложить средства в маленький синдикат и разводнить акционерный капитал.[95]

— Разводняй свою бабушку, — огрызнулся Груд. — Все это — толчение воды в ступе. Миллион тонн перетолчешь, толку — чуть.

— Пустяки! — возразил Лем. — Поживем — увидим. Главное — правильно начать, а там уж дело пойдет как по маслу. Прежде всего надо придумать название для компании — внушительное, впечатляющее название — ну, предлагайте!

— «Стандард ойл», — сказал я.

— Что это такое?

— Колоссальная корпорация на Земле, самая богатая.

— Идет! Решено — нарекаем компанию «Стандард ойл». А теперь…

— Гек! — прервал Лема Груд. — Такую ложь за один прием не сбудешь. Ни один народ не сможет проглотить ее целиком.

— А кто говорил про один прием? В этом нет никакой нужды. Мы продадим ложь в рассрочку, и они купят ее частями — ровно столько, сколько смогут принять на веру за один раз. А в промежутках будут приходить в себя.

— Меня это устраивает — выглядит солидно. А кто займется основанием предприятия?

— Баттерс.

— Баттерс? Этот дизентерийный микроб, спекулянт и биржевой игрок?

— Да, он подходит: знает, как вести игру.

— Игру-то он знает, — заметил Дэйв Копперфилд. — А ты доверишь ему положить наши денежки в свой сейф?

— Нет, будем держать их в печке и наймем двух пожарных, чтоб сменяли друг друга на вахте через четыре часа.

— Ладно — уговорил! А Баттерс не сочтет себя униженным?