448660

Ночная жизнь в Варшаве довольно насыщенная, и наши герои отправились на Площадь Трех Крестов, известную своими барами, где можно как следует зарядиться перед вечеринкой, и у каждого из них — своя атмосфера.

Утомленные этой длительной, но такой поразительно интересной, увлекательной и познавательной прогулкой по польской столице, друзья вернулись в отель, чтобы хоть немного отдохнуть перед очередным перелетом.

Как жаль, что им отведено было так мало времени на посещение Варшавы, но, они ещё обязательно вернутся сюда.

После непродолжительного сна, их утром снова ждал самолет: следующая остановка — Украина.

Просто дух захватывающее ощущение — до чего же дошел прогресс человечества: ещё вчера они были в Париже, сегодня они гуляли по Варшаве, а уже завтра их ждет Львов.

Марк смотрел в окно иллюминатора, вцепившись побелевшими пальцами в поручни кресла — что ждет его? Прошло уже десять лет, как он покинул сначала Львов, а потом — и Украину… Как встретит его родная земля?

Отец ободряюще похлопал его по плечу, и стало немного спокойнее — он должен найти в себе силы посмотреть в лицо призракам прошлого, теперь, когда он не одинок, когда ощущает поддержку друзей и отца, сделать это будет намного легче.

Наконец, Марк вместе с друзьями сошли по трапу в реконструированном в рамках подготовки города к проведению матчей Чемпионата Европы по «Евро-2012» международном аэропорту Львова имени Даниила Галицкого — легендарного основателя города.

— Я видел блеск Джайпура и красоты Парижа, но для меня этот город — самый лучший на земле — без обид, хорошо? — мягко улыбнулся парень.

— Какие могут быть обиды? — ободряюще похлопала его по плечу Даниэлла, — Это — твой родной город, — Маргарита ласково кивнула, сильнее приникнув к мужу, даже практически всегда серьёзный Джек не удержался от легкой поощряющей улыбки.

— Тогда посмотрим, повезло ли нам, — Марк стал смотреть по сторонам, — работает ли ещё один мой знакомый водитель микроавтобуса. Он, обычно, возит экскурсии, но нас всё равно много для такси. Вот, если бы он был сейчас свободен, — вдруг, на стоянке он заметил автобус со знакомыми номерами, — Ой, да это же он! Подождите, я сейчас, — он торопливо бросился искать водителя, — Дядьку Степане! Вiтаю! (Дядя Степан! Здравствуйте! Укр.)

— Святий Боже! Марку, чи це ти, хлопче? (Святой Боже! Марк, ты ли это, мальчик? Укр.) — потрясенно всплеснул рукам седовласый поджарый дедок с лихими казацкими усами, в задумчивости покрутив пальцами эти самые усы, — Як вирiс, як змiнився. (Как вырос, как изменился. Укр.)

— Так, я це, я, (Да, это я. Укр.) — парень покрутился, давая старику себя рассмотреть, — Дядьку Степане, а чи не пiдвезете нас? (Дядя Степан, не повезете нас? Укр.)

— То, цi всi iз тобою, юначе? (Так, это все с тобой, юноша? Укр.) — уточнил он, улыбаясь, когда Марк указал рукой на компанию, — Добре, сiдайте, пiдвеземо. (Хорошо, садитесь, подвезем. Укр.)

— Так, зi мною, (Да, со мной. Укр.) — положительно кивнул юноша, — Эй, ребята, садитесь, нас повезут, — махнул он им, приглашая занять места в транспортном средстве, — Папа познакомься, это Степан — он спас мне жизнь от беспризорной шпаны, — познакомил он мужчину со своими спутниками, — Это мой отец, — не без гордости представил он Льва Витриченко, — мой родной отец.

— Куди їдемо, синку? (Куда едем, сынок? Укр.) — водитель закурил в ожидании, пока загрузили вещи и все расселись по салону.

— Додому, дядьку Стеше. До дому… (Домой, дядь Стеш. Домой… Укр.) — в его глазах заиграл особенный, теплый свет, — Соломiї Крушельницької, будинок двадцять три (Соломеи Крушельницкой, дом двадцать три. Укр.), — Марк опустил стекло и вдыхал аромат, который кружил голову, терзал и будоражил душу — десять лет он не ходил по этим улицам, он протёр глаза и обернулся — он уже больше не будет одиноким в этом городе, с ним теперь друзья, и даже дышится сей час этим воздухом совсем по-другому.

Имя Соломеи Крушельницкой, украинской оперной певицы и педагога, в своё время было известно далеко за пределами родной Украины, а Львовский Государственный театр оперы и балета, названный в её честь, не уступает операм Одессы и Вены и считается одним из красивейших оперных театров в Европе, и украшает его специально расписанный занавес, и спроектирован он так, что и фойе, и коридор, и лестница днем освещаются сквозь окна и стеклянную крышу, а ночью — светом фонарей, внутри в зеркальном холле висят картины, изображающие символичную смену времен года, а на фасаде расположены скульптурные фигуры: «Жизнь», «Искусство», «Слава», «Победа» и «Любовь».