448660

Продолжая тему московских некрополей, стоит упомянуть другое, не менее известное — Ваганьковское, на котором похоронены многие декабристы, художники, композиторы, актеры.

Невозможно пройти мимо яркого и самобытного фонтана «Дружба народов», и, будучи в Москве — не подняться на Воробьевы горы, увидеть здание МГУ и покататься на роликах по дорожкам парка имени Горького, посетить Музей музыкальной культуры имени Михаила Ивановича Глинки, основоположившего национальную оперу-эпопею — не перевод оперы на русский, не оперу про русских, написанную кем-то, а оперу — по-русски:

Пой в восторге, русский хор!

Вышла новая новинка.

Веселися, Русь!

Наш Глинка —

Уж не глинка, а фарфор!

Александр Пушкин

Лучшим другом и собутыльником Глинки (пили оба крепко) был художник Карл Брюллов — первый ставший в ровень с французами и итальянцами, за знаменитый «Последний день Помпеи», где всей античной жизни было таким страшным образом сказано: «Замри-умри-воскресни», и поэт Баратынский напишет потом: «и стал „Последний день Помпеи“ — для русской кисти первым днем!»

Продолжает тему русской классики Музей изобразительных искусств имени Александра Сергеевича Пушкина, в котором расположена вторая в России по величине и богатству (после Эрмитажа) коллекция скульптур, картин, керамики и других сокровищ культуры различных эпох и народов — известен не менее, чем имя самого великого поэта — бунтаря и пророка, первого профессионального писателя, которому литература давала доход как родовое имение, о жизни, судьбе и творчестве которого можно подробнее узнать в Музее Пушкина на Кропоткинской улице, а неподалеку находятся Музей Льва Николаевича Толстого и Музей-усадьба Льва Толстого.

Случайно оброненный взгляд на Маргариту, и Марку пришли на ум строки светила русской поэзии:

Я помню чудное мгновенье:

Передо мной явилась ты,

Как мимолетное виденье

Как гений чистой красоты.

В томленьях грусти безнадежной

В тревогах шумной суеты,

Звучал мне долго голос нежный

И снились милые черты…

…И сердце бьется в упоенье,

И для него воскресли вновь

И божество, и вдохновенье,

И жизнь, и слезы, и любовь.

Александр Пушкин

Вот только для кого будет биться его сердце? На кого она будет похожа? Какие будут у неё глаза? Волосы? Какой будет её улыбка? Как он распознает, что это именно она? Способен ли он ещё на любовь?

Погруженный в свои мысли, Марк чуть не задел головой проем в вагоне метро — шутка ли сказать, с его-то ростом. Потерев вскочивший на лбу синяк, он слегка улыбнулся и вернулся к действительности.

Прекрасный московский метрополитен вполне может считаться самостоятельной достопримечательностью и полноценным произведением искусства, а главное — поезда не стоят в бесконечных и протяженных московских пробках — к вящим радости и удобству туристов, что наши путешественники и оценили по достоинству, устроив себе специальную экскурсию по московскому метро — не переставая восхищаться талантом и мастерством зодчих, художников и скульпторов, замирая и восхищенно разглядывая уникальные панно станций «Комсомольская», «Киевская», и «Маяковская», скульптуры станции «Площадь революции», прототипами которых стали реальные граждане Советского союза, или неповторимыми витражами станции «Новослободская», ни минуты не пожалев о потраченном времени.

При посещении знаменитой экспозиции панорамы «Бородинская битва» сразу припоминаются строки Михаила Лермонтова — ещё одного гениального поэта, дорогие памяти каждого русского, и который «не даром помнит вся Россия», возможно, самая знаменитая ничья в истории мировых войн — в Бородине отмечают ежегодным костюмированным представлением:

Скажи-ка, дядя, ведь не даром

Москва, спаленная пожаром,

Французу отдана?

Ведь были ж схватки боевые?

Да, говорят, еще какие!

Не даром помнит вся Россия

Про день Бородина!

Михаил Лермонтов

И граничащий с безумством — героический подвиг русского народа и русской армии: как так — русские ради маневра свою столицу сдали, а сдавши — подожгли, большей частью — без приказа, порой — собственные дома. Самая трудная военная компания становится и вовсе неподвластной, «дикая, скифская война»… Армия-победительница оказалась на пепелище. Последующее оставление Москвы французами вовсе не было отступлением. Отступление — это когда русские преградили Наполеону путь на юг, вынуждая идти на запад по старой Смоленской дороге, на которой «даже кошки нельзя было сыскать».

Непременно стоит посетить средоточие прекрасных площадей и бульваров — «Бульварное кольцо» и найти время обязательно прогуляться по Арбату, соединяющий Бульварное и Садовое кольцо — пройтись по тем самым камням, по которым ходили Пьер Безухов и Киса Воробьянинов — легендарные герои русской литературы, взглянуть на одну из достопримечательностей Арбата — стену памяти советского рок-музыканта корейского происхождения — Виктора Цоя и дома, связанные с именами Есенина и Аксакова, тот самый из старинный особняков в очаровательном Филипповском переулке, где когда-то Михаил Булгаков поселил свою Маргариту и те самые — проспект Мира, Цветной бульвар, московский цирк и Театр на Таганке.