448660

— Бог мой, Анри, кто тебе сказал такое? — сперва женщина даже не находила, что и ответить на эти обидно ранящие слова, тем страшнее было слышать их от родного сына, которому она отдавала всю себя, и слезы так и напрашивались излиться — от того ли, что так жестоко с ней ещё не обращались.

— Так это правда?! Мой отец — лорд Марк? Правда? Он — не просто мой крестный, он — мой родной отец? — молодой человек продолжал настаивать, отстранившись, когда она подошла к нему, протянув руку, чтобы убрать волосы с его лица, — Я — плод греха и потому так ненавистен вам? — в нем боролись отчаяние и надежда — его мир рушился, и он не знал уже, чему верить.

— Кто бы не сказал тебе это, он сделал это лишь с тем, чтобы причинить тебе боль и рассорить с нами, — Маргарита обняла сына и развернула к большому зеркалу, — Подойди и внимательно посмотри на себя, и можешь отбросить любые сомнения насчет того, чей ты сын — ты просто вылитая копия своего отца.

— Он предупреждал меня, что такого ответа стоит ожидать, — он решительно высвободился из её рук, — Кто же добровольно признается в измене и лжи? Вся моя жизнь была ложью… За что со мной так? — его трясло как при ознобе, и он часто смаргивал слезы, — Шестнадцать лет моей жизни вы низвергли и растерзали… Как мне теперь жить с этим? Кому мне теперь верить?

— Как ты разговариваешь с матерью? Сейчас же извинись перед ней! — в зале появился Джон и быстрым шагом подошел к стоящим у зеркала жене и сыну, являвшим из себя разительный контраст красного и черного — невысокая темноволосая женщина в пурпурном платье сложного кроя и юноша, на голову выше её, в черных брюках и темно-серебристого цвета свободной рубашке — смуглый, с длинными темными волосами и темными глазами, словно сошедший с обложки готического романа о каких-нибудь вампирах, — Прикуси свой язык, неблагодарный мальчишка! Твоя мать совершила почти невозможное чудо, произведя тебя на свет, сама чуть не погибнув при этом. Её желание подарить тебе жизнь и её любовь к тебе были настолько велики, что вопреки всем прогнозам врачей она дала жизнь тебе.

— А если я сын от другого мужчины? Вы бы и в таком случае продолжили бы её оправдывать? — горящие взгляды их темных глаз пересеклись, и Анри спешно отстранился, глядя всё ещё вызывающе, — Неужели правда настолько неприглядна, что вы предпочитаете замалчивать её? Не верится, что вы все лгали мне столько лет и терпели меня только по необходимости… Ну, разумеется — зачем вам дитя порока, когда у вас есть ваш любимец Алишер?