448660

Королева-мать Екатерина Медичи была ещё молода, но, все прожитые ею годы, паутиной морщин легли на её лице — с тех пор, как она четырнадцатилетней приехала в Париж, где мечтала обрести своё счастье, ей приходилось постоянно бороться — сначала за мужа, теперь — за детей. По иронии судьбы, её дети не отличались сильным здоровьем: старший её сын скончался на семнадцатом году жизни, трое других детей (сын Луи и близнецы Жанна и Виктория) умерли в младенчестве, сколько Господь отвёл ещё лет жизни болезненному Шарлю — неизвестно, её младший сын был изуродован перенесенной в детстве оспой. Она любой ценой сохранит престол для своих детей.

Кардинал повторил свой вопрос. Принцесса молчала.

Не выдержав, сам король подошёл к Маргарите и резким жестом схватил её за волосы и уткнул и головой в Святое писание.

— Она согласна, — ответил за сестру Карл.

— Именем Отца и Сына, и Святого духа, объявляю вас мужем и женой, — закончил обряд Кардинал де Бурбон.

— Брат мой Анрио, вручая тебе мою возлюбленную сестру, я отдаю своё сердце всем гугенотам моего королевства, — с приветливой улыбкой на бледных губах, Карл положил руку на плечо Наваррского короля.

— Ты стал частью нашей семьи, Генрих. Особой семьи. Ты сам скоро в этом убедишься, — вкрадчиво заметил Анжуйский.

Королева-мать облегчённо вздохнула.

Церковный хор исполнил хвалебную песнь в честь Господа и новобрачных, и вся процессия покинула площадь перед собором Парижской богоматери.

* * *

— Не стоит ненавидеть меня, — пронизывающий взгляд серых глаз Наваррского короля, его мягкий голос, при других обстоятельствах могли бы даже вызвать симпатию его молодой супруги, его несколько грубоватые черты лица — большие ясные глаза, крупный нос и крупные губы на загорелом под южным солнцем лице в обрамлении тёмных кудрей, придавали ему особый мужской шарм — Меня и так теперь многие презирают: Ваши братья, Ваш любовник де Гиз, разумеется. Ваша Королева-мать и та меня не жалует.

— Ваша мать меня тоже не любила, — спокойно ответила Марго, даже не посмотрев в сторону мужа.

— Ваша мать убила мою, — Генрих сжал её руку.

— Это не доказано, — тихо возразила Маргарита, больше пытаясь убедить в этом саму себя — она слишком хорошо знала свою мать, которая не остановится ни перед чем для достижения своих целей, и жизнь человеческая для неё в этом смысле не была помехой. Теперь, когда Жанна д’Альбре мертва, королева Екатерина могла полностью подчинить своей власти её молодого сына.