448660

— Ой, ну вот только не надо — ты ведешь себя сейчас как ребёнок, — нахмурилась девушка, — Мы любим тебя таким, каков ты есть. А для Даниэллы вообще — лучше тебя никого не существует, это же всем видно. Всем всё видно… — добавила она едва слышно, — Видно, что к Джону я охладела…

— Да что с тобой такое? — молодой хирург непонимающе посмотрел на девушку.

— Я не знаю и не понимаю, что со мной происходит, — опустила голову Маргарита, — Я попросила родителей забрать меня в Париж. Мне о многом нужно подумать.

— Это твоё окончательное решение? — Джек пристально взглянул в глаза сестры.

— Всё будет хорошо. Не беспокойся за меня. Я продолжу учёбу в лицее, потом я хочу поступить в Сорбонну на факультет медицины и стать врачом, как ты, как мама и папа. Для меня это очень важно, — она силилась улыбнуться, и сейчас ей почти физически было необходимо выйти подышать воздухом.

Чуть прислушавшись, девушка услышала звуки гитары — сначала она решила, что это ей только показалось, но мелодия слышалась всё отчётливее…

Сидя на бортике бассейна, Джон вдохновенно выводил на гитаре композицию «Windmill» группы «Helloween».

Мелодия показалась Маргарите знакомой, а потом сами по себе пришли слова, и песня полилась над ещё спящим городом…

Джон обернулся:

— Марго… — посмотрел он на девушку широко раскрытыми от изумления глазами — её появление застало его врасплох, — Решила встать пораньше или ты ещё не ложилась? Я вот не могу уснуть, хоть и чертовски устал. Решил немного помузицировать — надеюсь, это не я своей игрой тебя разбудил?

— И тебе привет, Жан, — слабо улыбнулась девушка, — Не разбудил — последнее время у меня бессонница.

— Как ты себя чувствуешь? — обеспокоенно поинтересовался он — Ты так нас напугала своим обмороком. Что с тобой происходит? Я могу чем-нибудь помочь?

— Благодарю за заботу, но, вряд ли ты можешь мне помочь, да и кто-нибудь другой тоже. Я должна справиться с этим сама. Джек говорил тебе — у меня пробелы в памяти. А когда я засыпаю, то приходят кошмары — последнее время я стараюсь спать как можно меньше. В моей голове такой беспредел, что такого я бы и злейшему врагу не пожелала. В настоящем времени мы живём, прошлое остаётся в виде памяти, а будущее — это надежда, человек, когда теряет связь времён, то выпадает из бытия. Но, я знаю, что настанет время, когда я всё вспомню и смогу ответить на вашу любовь… на твою любовь… Ты прекрасный человек… Не хочу показаться неблагодарной — я очень признательна тебе за всё: за любовь, за заботу, за то, что сутками не отходил от меня в больнице, за то, что друзьям моим помогал, и Джеку признательна, что буквально вытащил меня с того света, и Даниэлле, и всем-всем. Я перед вами в неоплатном долгу. Как же здорово, что вы у меня есть — это самое важное, и всё остальное не в счёт.

— Хочешь, я тебе кое-что покажу? — Джонни осенила очередная идея, — Пойди переоденься, а я пока мотоцикл вывезу из гаража. Заметь, — важно и с гордостью объяснил он, — это уже не бесполезная груда металлолома, что занимает место — я его починил, и теперь это — мой мотоцикл. И, да — я почти что гений.

Ехать пришлось не слишком долго, и в дороге она, почти инстинктивно, и даже когда приехали на место, несколько замешкалась, задержав взгляд то на его лице, то на его руках, прежде, чем отпустить.

— Ух-ты! Как же тут здорово! — всплеснула руками Марго, глядя на открывающуюся перед ней панораму города. Потрясающий вид услаждал взор, а пьянящий аромат будоражил нервы.

— Это моё самое любимое место — отсюда открывается просто невероятный вид. Никогда в своей жизни не видел я более прекрасного рассвета, — самозабвенно произнёс Джон, — Ты чего кашляешь — тебе холодно? Дать тебе мою куртку?

— Нет, это от нервов, — пояснила девушка, — Я кашляю, когда нервничаю, говорят — это у меня с самого детства.

— Боишься? Меня? Ты мне не доверяешь? — Джон не поверил своим ушам.

— Нет, я боюсь себя, себе не доверяю, — Маргарита вскинула голову и неотрывно посмотрела на него, — Жан, ты знаешь, кто я? Скажи мне — кто я?

— Ты — та, кого я люблю! — твёрдо ответил он.

— Сейчас мне лучше побыть одной, — Маргарита опустила взгляд, — разобраться в себе… Ты уже знаешь — я еду домой в Париж.

— Что ты такое говоришь? — вопрошал Джон, часто хлопая ресницами, — А как же мы? Как же я?

— Мне очень жаль… — словно удар под дых, у парня перехватило дыхание… Однажды он уже слышал эти слова, и они принесли только печаль и одиночество.

— Жаль? И это всё, что ты можешь сказать? — он с трудом подавил стон отчаяния, — Эгоистка! У тебя в сердце теперь нет места для нас?