45-я параллель

– Эх, солнце… – Адвокат преградил нам дорогу и в отчаянии закричал: – Номер телефона!

– Хорошо, – сказала мама. – Я напишу вам телефон, и мы уйдем.

В записной книжке Леонида Игнатовича таким образом оказался номер моего мобильного, а у нас прибавился еще один знакомый в городе Ставрополе.

Сны, разбросанные по внутренней стороне памяти, не приносили утешения. Они были вкраплениями прошлых дней, где в мои волосы вплетали кольца из чистого золота, символизирующего пожары.

Между тяготами быта я писала стихи:

Даты, шифры, чьи-то имена…
На страницах желтых, как песок.
В дневнике моем живет война,
Несмотря что срок ее истек.

Посещая лекции с чужой группой, я познакомилась с молодыми мужчинами и девушками и окончательно убедилась, что выпадаю из их реальности. Русские студенты увлекались танцами, стихами, йогой, как и всякая здоровая молодежь, не стремящаяся обратиться в семейную жизнь, пеленки и детский плач.

В отличие от них, чеченцы не имеют выбора. Их личную жизнь в юности решают старейшины рода. В Чечне парень должен жениться к восемнадцати годам, а девушка в четырнадцать-пятнадцать обязана выйти замуж. Иногда бывают исключения, но в основном все живут по правилам. Изучая новый мир отношений, я невольно взвешивала плюсы и минусы двух культур, с ужасом понимая, что хочу оказаться в совершенно другой, третьей, незнакомой культуре, так как эти две мне совершенно не подходят.

На факультете было четыре парня и двенадцать девчонок. Если бы чеченский проректор вовремя прислал мне справку, я бы успела на их курс.

Своим умом учились далеко не все, многие предпочитали покупать оценки. Студенты дружно скидывались деньгами на экзамены и зачеты. Они ничуть не смущались того, что на самом деле ничего не знают, а педагоги бесстрастно клали взятки в свои кошельки.

Русские парни отслужили в Чечне и ненавидели чеченцев, поскольку считали их кровными врагами. Девушки поддерживали парней. Вместе они пили на вечеринках и обсуждали свои отношения. В Ставрополе нет суровой морали, о которой нам в Чечне твердят с самого детства. Курить сигареты, употреблять легкие наркотики, веселиться – все это не считалось в Ставрополе чем-то недозволенным, это – было нормально, и так делали почти все.

Девушка Ника со своим любимым парнем Ромой пришли на лекцию, покрывшись желтыми пятнами. Их рвало. Оказалось, что накануне молодые люди смешали водку с пивом.

По окончании каждой сессии, рассказала Ника, студенты гуляют в барах, ходят смотреть стриптиз, а иногда коллективно посещают сауну.

– Сауна похожа на баню. Там можно пить и заниматься любовью, – внес ясность Рома, пока я пыталась сообразить, зачем туда нужно идти всем вместе.

На факультете в основном учились дети профессиональных военных. Ставрополь все любили, считая его жемчужиной Северного Кавказа.

На каникулах студентов ждал отдых в Европе. Ника и Рома очень хвалили Амстердам. Мне, как дикарке, они показали фотографии, где была запечатлена другая жизнь.

Я пересказала в группе последние новости: в Москве задержали чеченку Зару. Ее объявили террористкой и посадили на девять лет.

– Действительно ли она террористка или попала под горячую руку? – спросила я.

Студенты ответили, что им все равно, поскольку чеченцы не более чем воинственные абреки, от которых сплошной вред Российскому государству, и перевели разговор на курорты Италии.

Слушая лекцию, я размышляла над участью Зары, которой едва исполнилось двадцать лет. Она якобы агитировала русских девушек совершить теракт. Как улику на суде предоставили ее записи. На одной из страниц была нарисована девушка в платке и подпись: «Нам не страшно умирать».

Зара обвинений не признала.

Адвокаты чеченки заявили, что взрывчатку ей подложили. Она никого не собиралась убивать. Подлинность записей подтвердила мать девушки:

– Надо было все сжечь. Дневники вести опасно!

После библиотеки я ходила на рынки и в магазины в поисках работы.

– Нужна местная прописка! Свое жилье! – объясняли мне. – Вы из Чечни, вас должно проверить ФСБ! Вдруг вы террористка?

– Похожа?

– Нет. Но таковы правила.

Во второй половине дня я позвонила чеченскому профессору, занимающему должность проректора. Услышав мой голос, седовласый ученый взвизгнул:

– Это не я! Вы ошиблись номером!

Жаль, что за ложь не предусмотрены штрафы.

Как добиться справедливости? В резиденции губернатора была суровая охрана. При нас на улицу выбросили женщину с ребенком, который нуждался в лекарствах.

Побродив вокруг неприступной резиденции, мы выслушали несколько историй о горькой доле и одну – об отчаянном храбреце, ухитрившемся вскарабкаться по водосточной трубе на третий этаж.

– Как кошка, – восхищались обездоленные граждане, – он влез по трубе, потому что в двери не пускала охрана. Он попал в кабинет губернатора и упал ему в ноги. Представляете? Несколько лет жил на улице, а сейчас получил комнату в общежитии!