45 историй

— Витя? — Она раздавила в пепельнице недокуренную сигарету. — Ваш Витя мямля. Довольствуется тем, что есть. Не хочет ехать. Будет всю жизнь пилить в своем оркестре, в группе вторых скрипок… Говорит, ему ничего больше не нужно. Который год копит деньги в надежде приобрести подержанную иномарку— предел мечтаний! Осуждаете меня? — Она заплакала. — Между прочим, расстаемся друзьями. Будет опекать здесь мою маму. Не знаю, правильно ли поступаю… Визы готовы, билеты куплены. Поедет провожать в Шереметьево…

Мне нечего было ей сказать. Совсем нечего.

— Вы хоть помолитесь обо мне? — спросила она, когда мы перешли в комнату.

Когда-то она вот так же попросила помолиться о том, чтобы у них был ребенок. Но я-то видел, что им, занятым своей музыкальной карьерой, гастролями, на самом деле не до ребенка.

Прежде чем Лида ушла, я захотел попрощаться и со скрипкой. Попросил разрешения вынуть ее из футляра. Осторожно взял в руки легкий темно–коричневый инструмент. Погладил по лакированной поверхности. Сквозь круглое отверстие на дне нижней деки как всегда виднелась золотистая таблич- ка–этикет с надписью латинскими буквами: «Антонио Страдивари. Кремона».

Эта скрипка, стоящая чуть не миллион долларов, была чужая, не Лидина.

Из года в год, изо дня в день Лида ездила с ней городским транспортом, ходила в дождь и снег по улицам, ежесекундно боясь как бы ее не украли, как бы ее где-нибудь не забыть. К счастью, это случалось только в преследующих Лиду тревожных снах.

…Со времени ее отъезда прошло около полугода, когда ко мне примчался Витя. Потрясенный новостью, рассказал: руководительница квартета, которой принадлежала скрипка Страдивари, отняла инструмент у Лиды и выставила ее из этого давно сыгравшегося маленького женского коллектива. И Лида осталась без работы в чужом городе, в чужой Америке.

Мы с Витей ничем не могли помочь Лиде.

Властная руководительница квартета, сама игравшая на великолепном инструменте работы Гварнери, ссудила ей скрипку Страдивари потому, что та без толку хранилась в ее богатом доме со времен окончания Второй мировой войны. Оба уникальных инструмента приобрел по случаю ее дед— известный академик, лауреат Сталинской премии. Вложил деньги.

Видимо, там, в Америке, объявилась другая музыкантша, по каким-то причинам более устраивающая начальницу, которая вместе со своими товарками всегда давала понять Лиде, что и скрипку ей дали и держат в коллективе из милости.

…Как это ни обидно, искусство, в частности музыка, классическая, высокая музыка, не всегда выправляет человеческие души. Ведь квартет на своих концертах исполнял произведения Бетховена, Моцарта…

То ли благодаря нашим с Витей молитвам, а может, и без них Бог счел нужным вмешаться в судьбу Лиды. Через год произошел целый ряд чудес: Лида вышла замуж, какая-то церковная община в складчину приобрела ей вполне приличную скрипку, она получила работу преподавателя в местной консерватории; иногда играет на торжественных богослужениях в церкви…

Встречаясь на улицах американского города или пересекаясь в концертных залах, бывшие подруги с ней не раскланиваются.

Время от времени она звонит Вите, который продолжает опекать ее старенькую маму, не желающую ехать к дочери в непонятную и далекую Америку. Лида регулярно переводит ей деньги вдобавок к старушечьей пенсии.

Как будто все стабилизировалось.

Но вот что произошло за последнее время с Витей.

Продолжая работать в своем оркестре, он все копит на автомобиль. Не брезгует подработкой. В свободные от концертов вечера играет «Очи черные» и другие чувствительные мелодии в маленьком кафе. Ходит со своей скрипочкой между столиков с немногочисленными посетителями, ждет чтобы ему засунули в нагрудный карман какую-нибудь денежку.

В конце этой осени Витю и еще двух музыкантов из его оркестра попросили выступить за плату на каком-то вечернем приеме в посольстве Германии. Они взяли такси, уложили туда инструменты, пюпитры, ноты и поехали. Выступили. На обратном пути остановили частника, снова погрузились, стали разъезжаться по домам. Первым завезли флейтиста. Затем подъехали к дому, где живет виолончелист. Тот потащил в квартиру пюпитры с нотами, а Витя понес его тяжелую виолончель. Когда он вышел из подъезда, машины на месте не было. А там оставалась его скрипка!

Ни заявления в милицию, ни объявления в газетах, ни беготня по антикварным музыкальным магазинам в надежде увидеть пропажу— все это, конечно, оказалось пустым, безнадежным делом.

Так он остался без инструмента, обеспечивающего ему хлеб насущный.

В конце концов, на глазах постаревшему Вите ничего другого не осталось, как расстаться с мечтой об иномарке и купить в реставрационной мастерской дешевую, но тем не менее неплохую скрипочку. А на оставшиеся деньги — сильно подержанный «Запорожец».

Наступил декабрь.

Теперь уже не Лида, а он, предварительно не предупредив, ввалился ко мне со скрипкой в футляре. Руки и лицо его были в крови, пальто грязное, одна из штанин разодрана.

— Не пугайся, — проговорил Витя. — Есть йод?

— На тебя напали? Хотели отнять скрипку?