451° по Фаренгейту. Повести. Рассказы

За десертом и вином из полевых цветов, собранных на переднем дворе, они просидели до рассвета, а затем, когда пробудились первые пташки и на востоке угрожающе зарделось солнце, все поползли к себе наверх. Дуглас прислушивался, как остывает печь в далекой кухне, как бабушка отправилась почивать.

«Старьевщик, – подумал он, – мистер Джонас, где бы вы ни были, я отблагодарил вас, я отплатил сторицей, я передал добро другому человеку, ей-богу, передал…»

Он уснул и видел сны.

Ему снилось, что звонил колокольчик и все с воплями устремились вниз на завтрак.

ХXXIII

Внезапно лето кончилось.

Он догадался об этом, гуляя по городу. Том сжал его руку и, затаив дыхание, ткнул пальцем в витрину мелочной лавки. Они остолбенели, не в состоянии сдвинуться с места: предметы из другого мира были выставлены в витрине так угрожающе аккуратно, невинно, как ни в чем не бывало, как будто так и надо.

– Карандаши, Дуг, десять тыщ карандашей!

– Жуть!

– Блокноты за десять центов, за пять центов, тетради, ластики, акварели, линейки, компасы – целая сотня тыщ!

– Не смотри. Может, это просто мираж.

– Нет, – простонал Том в отчаянье. – Школа. Школа замаячила на горизонте! Ну почему лавки выставляют все эти вещи еще до окончания лета! Половина каникул насмарку!

Они зашагали домой и застали дедушку одного на увядающей с пролысинами лужайке, собирающего последние одуванчики. Они молча помогли ему, и потом Дуглас, согнувшись в своей тени, сказал:

– Том, если год прошел вот так, каков будет следующий, лучше или хуже?

– Не спрашивай меня. – Том дунул в дудочку одуванчикового стебелька. – Я, что ли, сотворил этот мир? – Потом призадумался. – Хотя иногда мне кажется, что я. – И с довольным видом сплюнул.

– У меня предчувствие, – сказал Дуглас.

– Какое?

– Следующий год будет еще величественнее, дни будут ярче, ночи длиннее и темнее, больше людей умрет, новые младенцы народятся, и я – в гуще всего этого.

– Ты и еще несметное количество людей, Дуг, не забывай.

– В такие дни, как этот, – пробормотал Дуглас, – мне кажется, что… только я!

– Понадобится помощь, – сказал Том, – только крикни.

– Что может сделать десятилетний братишка?

– Десятилетнему братишке будущим летом будет одиннадцать. Я буду разматывать мир, как резиновую ленту на мяче для гольфа, каждое утро, а потом намотаю обратно. Если попросишь, покажу, как это делается.

– Чудик.

– Всегда таким был. – Том скосил глаза и высунул язык. – И всегда – буду.

Дуглас рассмеялся. Они спустились вместе с дедушкой в погреб, и, пока тот отрывал головы цветкам, мальчики смотрели на полки, где в бутылках с вином из одуванчиков мерцали застывшие потоки лета. Девяносто с лишним сверкающих пронумерованных бутылок из-под кетчупа, большинство полные, выстроились в сумерках погреба, по одной на каждый прожитый летний день.

– Ух ты, – сказал Том, – отменный способ сохранить июнь, июль и август. Очень практично.

Дедушка взглянул на него, подумал и улыбнулся.

– Да уж куда лучше, чем отнести вещи на чердак и никогда ими больше не пользоваться. А так ты можешь пережить лето за минуту или две на протяжении всей зимы. И когда бутылки опустеют, лето уйдет навсегда – и никаких сожалений, никакого сентиментального сора, о который будешь спотыкаться еще сорок лет. Чисто, без шума и пыли, вот это и есть вино из одуванчиков.

Мальчики тыкали пальцами то в одну, то в другую бутылку.

– Первый день лета.

– День новеньких теннисных туфель.

– Точно! А вот – Зеленая машина!

– Буйволиная пыль и Чэн Ляньсу!

– Ведьма Таро! Неприкаянный!

– Лето еще не закончилось, – сказал Том. – Ему нет конца. Я всю жизнь буду помнить, что случилось в каждый день этого года!

– Оно закончилось, не успев начаться, – сказал дедушка, раскручивая винный пресс. – Я не запомнил ничего, кроме какой-то новой травы, которую не нужно стричь.

– Ты шутишь!

– Вовсе нет. Дуг, Том, с возрастом вы поймете, что дни как бы тускнеют… не отличишь один от другого…

– Ну, как же так, – сказал Том. – В этот понедельник я катался на роликах в Электрик-парке, во вторник ел шоколадный торт, в среду упал в ручей, в четверг свалился с висячей виноградной лозы. Вся неделя была богата событиями! И сегодняшний день я запомню, потому что листья начали желтеть и багроветь. Скоро они завалят всю лужайку, и мы будем прыгать в кучи листьев, а потом сожжем их. Никогда я не забуду сегодняшний день, а запомню его навсегда, уж это-то я знаю точно!

Дедушка посмотрел вверх, сквозь оконце погреба, на деревья поздней летней поры, раскачивающиеся на холодном ветру.

– Конечно, запомнишь, Том, – сказал он. – Конечно, запомнишь.