451° по Фаренгейту. Повести. Рассказы

«Вот беда-то! – успел подумать Вилли. – Счас он ка-ак на меня глянет и тут же поймет все. У меня же эта карусель прямо в глазу отпечаталась, как… как от молнии!»

– Мисс Фолей, – с трудом произнес Вилли.

Сквозь тускло мерцающий занавес непогоды выглянуло розовое лицо.

– Мисс Фолей, мы должны сказать вам ужасную вещь…

Джим ударил его по руке. Сильно ударил. Вот уже следом за лицом и тело проскользнуло через текучий полог. Мальчик. Стоит. А позади шуршит тихий дождь.

Мисс Фолей слегка подалась вперед, к Вилли. Она ждет. Джим больно ухватил за локоть, тряхнул. Вилли сбился, вспыхнул и вдруг выпалил:

– Мистер Крозетти!

Внезапно перед его мысленным взором совершенно отчетливо всплыла бумажка в окне парикмахерской. Там было написано: «Закрыто из-за болезни».

– Мистер Крозетти, – зачастил Вилли, – он… он умер!

– Как? Парикмахер?

– Парикмахер? – ахнул рядом пораженный Джим.

– Вот, видите? – Вилли зачем-то потрогал себя за голову. – Это он стриг. А сейчас мы шли там… и написано… а люди сказали…

– Какая жалость! – Мисс Фолей попыталась незаметно подтащить к себе поближе розоволицего мальчишку. – Мне, право, жаль. Мальчики, познакомьтесь, это Роберт, мой племянник из Висконсина.

Джим протянул руку. Племянник с любопытством исследовал ее.

– Чегой-то ты на меня уставился? – спросил он.

– Кого-то ты мне напоминаешь, – протянул Джим.

«Джим!» – мысленно завопил Вилли.

– О! Ты на дядюшку моего здорово похож, – нарочито спокойно закончил Джим.

Глаза племянника метнулись к Вилли. Что было делать? Пришлось сосредоточенно изучать пол под ногами. «Нельзя же, в самом деле, дать ему посмотреть мне в глаза, – думал Вилли. – Там же кто хочешь увидит эту сумасшедшую карусель!» Его так и подмывало напеть мотив той музыки-наоборот. «А все-таки надо, – думал он. – Пора. А ну-ка, посмотри на него!» Вилли поднял глаза и в упор взглянул на мальчишку. Бред, дичь, чушь собачья! Пол качнулся под ногами и поехал в сторону. Розовая праздничная маска безупречно изображала милое мальчишеское лицо, а сквозь прорези странно светились глаза мистера Кугера, глаза пожилого человека, яркие, острые звезды, из тех, чей свет добирается до Земли миллион лет. Сквозь маленькие прорези для ноздрей входит теплый воздух, а вырывается ледяное дыхание мистера Кугера! И леденцовый розовый язычок – точь-в-точь такие продают на праздник в День святого Валентина! – едва заметно шевелится, быстро-быстро, за розовыми сахарными зубами. Из-под маски зрачки мистера Кугера чуть слышно пощелкивали, как объектив у «Кодака»: линзы то вспыхнут, то пригасятся диафрагмой. Вот он нацелился на Джима. Щелк, щелк! Прицелился, навел фокус, щелкнул, проявил, высушил – и Джим лежит на своем месте в картотеке. Щелк, щелк!

Но ведь это только мальчишка стоит в прихожей рядом с женщиной и двумя другими подростками… Джим тоже не сводит с него глаз. Лицо неподвижно. Он тоже фотографирует этого Роберта.

– Вы ужинали, мальчики? – пропела мисс Фолей. – А то давайте с нами. Мы как раз садимся…

– Нет, спасибо, нам пора идти.

Все уставились на Вилли, словно удивляясь, почему бы ему не остаться здесь навсегда.

– Джим, – забормотал Вилли, – у тебя ведь мама одна дома, она же ждет…

– Ой, верно, – с неохотой протянул Джим.

– А я знаю, как мы сделаем! – Племянник выдержал паузу, чтобы все повернулись к нему. – Приходите к нам на десерт, а?

– На десерт?!

– А потом я возьму тетю на карнавал.

Племянник погладил мисс Фолей по руке, и она нервно засмеялась.

– Как «на карнавал»? – подскочил Вилли. – Мисс Фолей, вы же говорили…

– Ах да, это глупость была, я напугалась, – произнесла неуверенно мисс Фолей. – Сегодня, в субботнюю ночь, самое время для карнавала. Я вот обещала Роберту показать окрестности…

– Ну, придете? – спросил Роберт, все еще не отпуская руку мисс Фолей. – Попозже?

– Здорово! – воскликнул Джим.

– Джим! – попытался вмешаться Вилли. – Нас ведь целый день дома не было. А у тебя мама больна.

– Да? Я и забыл.

Джим ядовито покосился на друга.

Щелк! Племянник сделал рентгеновский снимок их обоих. На этом снимке, конечно, видно, как трясутся холодные косточки внутри теплой плоти. Роберт протянул руку:

– Ну тогда – до завтра? Увидимся возле балаганов.

– Отлично!

Джим сгреб и потряс маленькую руку.

– Пока!

Вилли выскочил за дверь, постоял, качаясь, сделал отчаянное усилие и повернулся к учительнице:

– Мисс Фолей…

– Да, Вилли?

«Не ходите с ним никуда! – думал Вилли. – Даже близко не подходите к балаганам. Сидите дома, ну пожалуйста!» Вслух же он сказал:

– Мистер Крозетти умер.

Она кивнула и пригорюнилась, наверное ожидая, что Вилли сейчас заплачет. И пока она ждала, Вилли выволок Джима наружу, и входная дверь отрезала их от женщины и мальчишки с розовым лицом и с глазами-объективами, которые все щелкали, фотографируя двух таких непохожих друг на друга ребят.

Пока они в темноте нащупывали ступени, в голове у Вилли снова завертелась карусель, зашелестела жестяная листва дубов. Он с трудом выговорил:

– Джим! Ты ему руку пожал, этому Кугеру! Ты же не собираешься встречаться с ним?