456562

В морге нам, наконец, выдали тело. Купив заранее гроб за восемь тысяч, которые я оплатил из своего конверта, мы уложили в него Викторию. Тогда я снова и увидел её. Навсегда смирно застывшую Викторию. Викторию, всю свою жизнь мечтавшую помогать людям…

Мне не стало плохо. Мне не захотелось, в отличие от Ники, сразу же отвести глаза. Нет. Я жадно и пристально смотрел на окаменевшее бледное женское лицо. Мне казалось, в мире теперь не существует ничего важнее этого мёртвого существа. Этих неподвижных глаз. Этой потерянной красоты… Да, Виктория была очень привлекательной. Даже теперь она не потеряла этой своей черты. Оказывается, в автобусе я её толком и не разглядел. А если бы и разглядел, то что? Чтобы это исправило, а?

Чёрт… Нужно перестать об этом думать. Перестань! Перестань сейчас же!

Наверное, я так бы и продолжал неотрывно глядеть на неё, если бы не требование водителя сейчас же отправляться в путь. Он и так довольно долго ждал завершения наших дел. За ожидание, он, конечно же, запросил большую сумму. Я сказал ему, чтобы он не беспокоился о деньгах.

Вся дорога заняла больше пяти часов. Когда уже начало смеркаться, мы прибыли в Южное Залиново. Водитель, помогший выгрузить нам все вещи, получил от меня семь тысяч рублей и поехал обратно.

Оставив Нику для ответственного и трудного диалога с матерью, я, узнав направление к кладбищу, отправился договариваться о выкопке могилы. Я уже бывал на похоронах детдомовских детей. Примерно знал, как всё это делается.

Южное Залиново оказалось большим, но очень запущенным селом. Как я понял, сельское хозяйство здесь ещё не умерло, но это было лишь вопросом непродолжительного времени.

Я нашёл копальщиков могил. Оговорив детали, заплатил им четыре тысячи. Затем решил пойти в агентство ритуальных услуг, чтобы заказать табличку и ограду. Но внезапно вспомнил, что даже не знаю фамилию, отчество и дату рождения Виктории. И вернулся к дому. Старому обветшалому одноэтажному деревянному дому, который выглядел так, будто обрушится с минуты на минуту.

Ника встретила меня у калитки, рядом с которой находились гроб и все вещи Виктории. Теперь она дома… Как и хотела…

— Мама хочет видеть тебя, — дрожащим голосом произнесла Ника.

Мы вошли дом. В конце длинной и узкой прихожей сразу же начиналась кухня. Маленькая почерневшая плита. Небольшой стол, накрытый белой клеёнкой. Бревенчатые стены.

У стола сидела ссутуленная женщина лет пятидесяти. Она отстранённо смотрела куда-то перед собой.

— Это он, тот самый добрый человек, — подошла к ней Ника и показала на меня.

Женщина повернула голову. Её сморщенное лицо ещё несколько секунд оставалось прежним. Но вдруг в глазах заблестели слёзы, и она заплакала. Ника присела и обняла мать.

— Спасибо вам, молодой человек, — заговорила слабым голосом женщина. — Спасибо, что помогаете людям, когда у них такое горе… страшное горе! Викусичка моя, доченька… как же так случилось? Ну почему именно она?! — плача, смотрела на меня женщина вопрошающим взглядом. — Она ведь была такой хорошей! Никому никогда не желала зла. Ох! Викулька моя, дочка!.. Ну скажите мне, что это не она сейчас в том гробу, скажите, умоляю!..

Ника тоже плакала, не выпуская из объятий мать. Я продолжал стоять, чувствуя, что ноги слабеют. Пусть это закончится… Сейчас же… Не смотрите на меня…

— Спасибо вам, добрейший. Счастья вам, здоровья! Боженька вас отблагодарит!.. — говорила мне женщина, горько рыдая.

Ника помогла матери встать. Затем отвела её в другую комнату. Через несколько минут вернулась, вытирая рукавом слёзы. Я стоял и глубоко дышал. Переводил дух. И только после этого смог сообщить Нике, что могилу уже копают. Что через два часа всё будет готово для похорон. Также сказал, что нужно заказать табличку и купить ограду. И позвал её показать мне, где у них находится агентство ритуальных услуг.

На всё это потребовалось ещё четыре тысячи рублей. Ника хотела оплатить эти затраты сама. Но я не позволил, снова напомнив, что деньги у меня есть. Что ей нет необходимости тратить последние запасы.

Хоронили вечером, когда уже темнело. Поднялся сильный ветер. Он неуёмно трепал шарфы и куртки стоящих. Пришло восемь человек. Все люди пожилые. Как я понял, соседи. Когда желающими были произнесены прощальные слова, копальщики стали опускать гроб в землю. Однако произошёл неприятный казус.

Длина могилы оказалась гораздо меньше необходимой. И гроб в ней никак не помещался.

Копальщики, недоумённо потирая лбы, взяли лопаты и стали исправлять свою ошибку. Ещё когда отдавал деньги за выкопку и говорил им размеры гроба, заметил, что на столе у них стояла водка с дешёвой закуской. А от того, с кем я договаривался, крепко несло перегаром…

Уже почти стемнело. Ветер усилился. Стало холодно. Гроб, наконец, опустили и зарыли. Установили ограду. На ней — чёрную табличку с наклонным белым шрифтом:

Громова Виктория Анатольевна (1987 – 2010)