Я слабо улыбнулся. Она сказала это так искренне, что мне даже полегчало. Как будто всё былое напряжение в обстановке мгновенно разрядилось. Даже странно: вот так просто обмолвились о груди — и вдруг сразу же отпустило.
Неожиданно погас свет.
— Это у нас часто бывает, — пояснила Ника и встала с кровати. Спустя несколько мгновений она возникла из темноты с зажжённой свечой в руках. Комнату наполнило тёплое сияние. Теперь комната выглядела иначе: повсюду заиграли загадочные тени.
Ника поставила свечу на столик и села на край кровати
— Ты как? — посмотрела она на меня. — В порядке?
— Да, теперь уже лучше. Спасибо.
Она уже собиралась встать, когда я спросил у неё:
— Ты не думала… почему тебе снятся такие сны, где тебя хотят убить?
Ника какое-то время сидела молча.
— Иногда мне кажется, что я знаю причину, — наконец сказала она.
— И какая же?
Она не ответила, но осталась сидеть на кровати. Мы принялись о чём-то разговаривать. Долго и безостановочно. Иногда мне даже казалось, что я сплю и весь наш разговор мне только снится. Но потом меня вновь возвращало в явь, и я снова что-то говорил. И затем снова проваливался в дрёму. И так — по странному повторяющемуся кругу.
Точно помню, что мой сон оборвало, когда Ника, уже лежавшая рядом, вдруг произнесла:
— Я била детей. Наверное, поэтому мне снятся эти кошмары. В них я будто бы должна понести наказание.
— Это было давно… Я тогда училась в классе пятом-шестом, — продолжала она шёпотом. — Я делала это зимой. Когда шла через детский садик. Перед работой, рано утром, когда ещё очень темно, родители отводят туда своих детей. И некоторые из родителей почему-то прощаются с ними у ворот. А дальше дети доходят до здания сами. И вот… я шла ранними тёмными зимними утрами в школу через этот детсад, как и многие другие. Так ближе — наперерез. И если оказывалось, что ребёнок шагает в одиночку и никого рядом нет, я… разбегалась и сильно ударяла его. Ногой в спину. Ребёнок сразу же падал на снег и сперва даже не успевал ничего понять, не то что закричать… После этого я сразу же убегала.
С тех пор прошло много лет, но я постоянно вспоминаю об этом… Это невозможно забыть… И знаешь, я ненавижу себя даже не за то, что я это делала. А за то, что… испытывала от этого удовольствие. Мне хотелось делать маленьким детям больно. Хотелось смотреть, как они, беспомощные, начинают плакать. Кричать. Звать кого-то на помощь. А вокруг — нет никого. И никто не может им помочь. И вот этот момент был самый сильный для меня.
Я не помню, что ответил Нике на это. Кажется, поблагодарил за честность.
Потом я снова уснул. А когда в очередной раз вернулся в реальность, заметил, что голос её изменился. Дыхание стало глубже, чаще. В интонации появился странный живой оттенок…
— Иногда ловлю себя на мысли, что хотела бы хоть раз почувствовать себя наказанной… И именно — мужчиной. Может, это потому, что у меня никогда не было отца и мне в глубине души хотелось угодить мужчине. Хоть раз почувствовать, каково это…
Да, вот что делает холодная и дождливая ночь с двумя молодыми душами в маленьком доме…
— Мой бывший парень не разделял этого. Он верующий, очень религиозен. Для него было дикостью, когда я поделилась с ним своими мыслями. Тебе, наверное, сейчас немного странно всё это слышать, верно?
— Да нет… У каждого же свои особенности… Поэтому как бы…
— Ты не умеешь врать. Ты обескуражен моими откровениями, — всё шептала Ника. — Но не подумай, что я каждому бы их раскрыла. Я просто знаю, что ты тот человек, кому я могу всё это высказать.
— Да, ты права. Я немножко удивлён. Но это никак не меняет моего отношения к тебе. Даже наоборот. Твоя искренняя естественность поражает меня. И привлекает… Ты открылась мне, и это похвально. Я благодарен тебе за это. Теперь я чувствую, что и сам могу в чём-то открыться и тебе.
— Я бы этого очень хотела. Ведь я о тебе совсем ничего не знаю.
Я молчал, слыша её очень близкое дыхание. Беззащитная, слабая, маленькая, неуверенная, запуганная, часто плачущая Ника… Почему Природа создала её для этого жестокого мира? Как бы мне хотелось взять и навсегда избавить её от страданий. Но как?..
— Я понимаю, что мне вряд ли получится тебя узнать, — вдруг произнесла она проникновенным голосом. — Но… я могу тебя
И прикоснулась ко мне своим бедром. Я ощутил громкое тепло её тела.
— Ты уверена? — прошептал я.
— Я ни в чём не уверена, — прижалась она ещё ближе. — Всю свою жизнь я ни в чём никогда не уверена…
Я повернулся к ней. Какая-то неведомая сила подняла мою руку и обхватила её шею. Я прислонился к щеке Ники лицом. И сдавил руку, что было сил.
Ника издала хриплый стон.
Стон глубочайшего наслаждения.