47

Сейчас бы закончился обед. Я бы убрал за собой посуду в столовой – и вперед, «к станку», творить «шедевры». Но все изменилось. Я шел по холодной улице, словно ребенок, заблудившийся в огромном лабиринте. Для меня теперь этот город состоял не из людей и улиц, а из ситуаций и ощущений. Город сомнений и страхов. Дома вокруг казались пустыми, а люди – искусственными, как манекены в витринах магазинов. Вместо лиц – маски, вместо внутренностей – прессованный пенопласт. Многие из них шли мимо, не замечая мой пристальный взгляд. Некоторые опускали глаза, а кто-то улыбался, растягивая губы до ушей, хлопая стеклянными глазами. От всего этого становилось еще более тошно.

Я шел и думал о сисадмине, почему-то незамеченном коллегами. О заплаканной секретарше без комплексов. О странном карлике в автобусе и ночных смс-переписках. Я переваривал воспоминания, словно отравленную еду. Вместо того чтобы выплюнуть ее, постараться не заострять внимания, я все больше рылся в мыслях, травя себя этим ядом.

Каждый раз, когда мой каблук касался земли, я невольно морщился, как если бы у меня перед носом громко хлопнули в ладоши. В голове пульсировала острая боль, которая отдавала в глаза. С каждым метром я все больше беспокоился, не вылезут ли они из орбит. Мне казалось, что при каждом шаге их выдавливало изнутри.

С горем пополам я дошел до остановки, отрывисто вдыхая городской воздух вперемешку с выхлопными газами, отчего мутило еще сильнее. Или это моя тошнота усугубляла ощущение загазованности вокруг? В любом случае, было противно.

«Надо же, никогда не замечал этого густого запаха гари и тухлых яиц! Зато сегодня прочувствовал в полном объеме».

На улице было пусто, моросил мелкий дождь. Холодные капли, словно крошечные иголки, покалывали кожу; это напоминало ощущение, которое испытываешь, отсидев ногу. Как я ни старался не дрожать от холода, у меня ничего не получалось. По всей видимости, температура поднялась выше, и озноб сдержать было уже невозможно. Съежившись и невольно задрав плечи, я вошел в автобус.

Здесь было немного теплее. Скрестив руки на груди и усевшись поудобнее, ближе к водителю, я уставился в лобовое стекло. Наблюдая за дорогой и работающими дворниками, похожими на два маятника, я понемногу начал отогреваться, боясь лишний раз шевельнуться, поскольку все еще ощущал, как кожа покрывается мурашками и чуть ли не цепляется за одежду.

Автобус был почти пустым: через два ряда от меня сидела влюбленная парочка, а в самом конце – пожилая женщина. Молодые люди мило ворковали, а одинокая пассажирка дремала, чуть откинув голову на спинку сиденья. Остановка за остановкой, шипение дверей, рев мотора, скрип тормозных колодок… Так я и проехал почти весь путь, во время которого никто так и не вошел в это ржавое корыто и не вышел из него.

14:40

Автобус остановился.

«Следующая – моя!»

Я предвкушал, как укутаюсь в теплое одеяло и крепко засну. Двери закрылись, и мы той же компанией отправились дальше.

Медленно набирая скорость, мы отъехали от остановки, когда я заметил молодую девушку, стоящую впереди на обочине дороги и внимательно наблюдающую за приближающимся автобусом. С каждой секундой расстояние между нами сокращалось. Она не спеша шагнула с бордюра на проезжую часть, сделала еще несколько шагов и остановилась прямо посредине дороги, перегородив нам путь. Я с интересом наблюдал за ней, понимая, что скорость у нас минимальная и затормозить мы успеем, хотя такой поступок в любом случае был несовместим со здравым смыслом. Лицо девушки было спокойным, и в нем читалась уверенность в собственных действиях. Похоже, она забыла об инстинкте самосохранения.

Переживать я начал, когда до нее осталось метров пять. Водитель зачем-то набирал скорость и явно не собирался тормозить. Я привстал с места, и в считаные секунды она оказалась прямо передо мной. Я лишь успел выкрикнуть: «Осторожней!!!» – как она исчезла из поля зрения. Последовал громкий хлопок, и нас качнуло, словно мы наехали передними колесами на лежачего полицейского. Подо мной раздался неприятный звук. Он был похож одновременно на глубокий, гортанный рык хищника, на хруст влажного снега и хлопок лопнувшего шарика. Потом что-то зашипело, словно кто-то открыл газировку, и все смолкло, кроме шума мотора. Задние же колеса не почувствовали препятствий и прокатились по асфальту, как по маслу. Я стоял, уставившись в лобовое стекло. Сердце колотилось как сумасшедшее, адреналин моментально ударил в кровь. Пейзаж за окном стал ускоряться, а я не мог вымолвить ни слова, отдавая себе отчет в том, что секунду назад мы сбили человека и проехались по нему, словно асфальтоукладчик. Я неуверенно заглянул в кабину водителя и увидел там мужчину средних лет в коричневой куртке, который спокойно смотрел вперед как ни в чем не бывало. Ожидая увидеть недоумевающие лица пассажиров, я оглянулся, но влюбленные все так же наслаждались обществом друг друга, а женщина спала, опустив подбородок на грудь.

– Эй! – задыхаясь, крикнул я водителю. – Остановите автобус! Остановите автобус!

Мужчина даже не посмотрел на меня.