47 отголосков тьмы (Антология)

Первая кружка немного взбодрила, но не впечатлила. Вторая – была лучше, однако эффект все равно не тот. Третья – похожа на первую, правда, с нотками резкости и бодрости. Четвертая – как вторая. От нее эффект почти такой же, но хотелось бы большего. За пятой пришлось топать к соседской тумбочке, что стояла напротив его кровати. А тут и сам сосед вернулся с прогулки, довольный, сияющий. Он театрально подкинул руки под выбеленный потолок и сказал:

– О кофе! Слава великому кофе! Один пьешь? А меня че не позвал?

Я сконфуженно улыбнулся. Пришлось тратиться на кипяток!

Пятая кружка пошла тяжело: голова подурнела.

Сосед догонял. Счет должен быть равный. Он спер хрустальный графин, что бесхозно стоял возле сестринского поста, и мы пустили в ход упаковку растворимого.

– В палату не зайдут? – поинтересовался сосед, доставая припрятанную в тумбочке большую синюю кружку.

– Не должны, – ответил я, – еще есть время.

– Отлично, – обрадовался тот.

Дальше все повторялось. Шестая кружка была подобна пятой, седьмая – шестой, восьмая – седьмой. Сосед едва успевал наливать кофе из графина. Мне же хотелось что-то делать: мастерить, бегать, играть, говорить, отгадывать, узнавать, шпионить, гулять, шептаться…

– А не вредно пить столько кофе?

– Я проверял, – ответил я очень быстро, будто бы предугадав его вопрос.

– Слышал, наверное, что Косматов из восьмой учудил? – спросил сосед, и его глаза забегали еще быстрее, чем у меня. Конечно, он пил уже четвертую кружку, а это его первый кофейный опыт, я же – ветеран.

– Что? Что? Что? Что он учудил?

– У него тоже кофе есть, но не такой, как у тебя. Да ты, я смотрю, готовый уже?

– Ничего, ничего. Я просто проверяю, исследую…

– В общем, – неугомонно продолжал товарищ, – Косматов в кофе еще что-то добавляет. Может, попробуем?

– Можно, можно, можно, но, но, но…

– Тогда пошли, – предложил мне сосед, поправляя свой больничный халат. Я застегнул свой и подполз к двери, приоткрыл ее. Дежурной медсестры на посту не оказалось. Я вышел первым, друг – за мной. Больничный коридор был пуст, но я все же предугадывал возможность появления других пациентов и врачей.

– Вот его палата, – заговорщическим шепотом произнес мой сосед.

Я постучал в дверь. Нам не открыли, но мы вошли. Палата Косматова была пуста, однако мы увидели большую дыру в полу. Я попробовал обследовать ее: нога не проваливалась – можно твердо наступать.

– Я проверил, – наигранно громким голосом доложил я, театрально салютуя изумленному соседу. Прошел вперед, наступая на черную дыру, сосед пошел за мной. На столе между кроватями стояла кружка Косматова с еще горячим кофе, рядом лежал кипятильник. Я подошел, отпил немного. Мне понравилось: прибавилось эмоций, появилось вдвое больше желаний, чем ожидал.

– Ну как?

– Можно! – сказал я, растянувшись в довольной улыбке. Сосед тоже отхлебнул.

– Пойдем обратно? Кофе стынет…

Я опять пошел первым и провалился. Падать одному мне не хотелось, и я схватил соседа за ногу.

Шлепнулись мы в какую-то черную лужу в кромешной темноте.

– Зачем тянул?

– За компанию, – отвечал я, вставая на четвереньки. – Думаю, Косматов тоже здесь…

* * *

Трое военных (один – майор, другой чином помладше и лейтенант) шагали в сторону палаты номер 12, как вдруг подбежала взволнованная медсестра:

– Вы за кем?

– За Долговым, Юркиным и Косматовым, – объяснил майор. И военную процессию проводили прямо до двери.

– Тут они?

– Были тут. Правда, Долгов куда-то уходил, но потом вернулся, – объяснила медсестра.

Открыли дверь – никого не видно. Прошли в палату и увидели: трое валяются на полу и увлеченно лижут его, при этом гавкают и играют.

– Это они?! – изумился майор. – Как вы могли допустить такое! – прогремел он, громко топнув ногой, чтобы увернуться от моих приставаний. – Солдат Юркин! Пшел от меня! ФУУУ!!!

– Забирать будете? – невозмутимо осведомилась у него медсестра.

– С ума сошли?! Оформляйте документы на комиссацию! – рявкнул майор.

Медсестра устало и измученно вздохнула, наблюдая, как военные торопливо удалялись по больничному коридору.

– Совсем дебилы? – озлобленно крикнула нам.

– Мы еще толком не знаем! – отвечал я из дна черной липкой ямы, с завистью наблюдая, как она свободно прохаживается наверху, пока мы с Долговым тщетно пытаемся найти Косматова здесь, внизу…

Дмитрий Кеплер

Родился и живет на Украине. Пишет прозу с 2008 года, первые стихи написаны намного раньше. Автор сборника песен и стихов «Суд над клоунами». Номинант Национальной литературной премии «Писатель года 2012».

День, когда я умер

Все биографии обычно начинаются с рождения. Моя началась со смерти – вернее, вся моя бурная сознательная жизнь началась после довольно странного случая, о котором я никогда и никому раньше не рассказывал. То, что произошло со мной обычным пасмурным днем, полностью перевернуло ход событий, и биография моей настоящей жизни берет отсчет с того странного случая.