48 минут, чтобы забыть. Интенция

Два слова повисли в воздухе, медленно опускаясь между двумя людьми, единственными в этом здании способными понять их настоящий смысл. Что в этот момент творилось в голове у Джейсона, я понять не мог. Как и то, зачем он говорил мне это. Сквозь эхо сыпались обрывки информации, показывая: «Вот она жизнь, утекает сквозь пальцы. Если можешь ее спасти — спасай!»

А потом он открыл Эхо.

— Тай — гребаный мудила, ты меня достал! Еще раз пнешь за забор, сам полезешь.

Сознание мелькало картинками, которые оно подбрасывало перед моим лицом, и от них было больно так, что хотелось закрыть разум, опустив тяжелый железный заслон, и не видеть больше.

Наше первое лето. Первые модификации. Нас было пятеро.

Чтобы как-то убить время между тестами, мы устраивали собственные матчи во внутреннем дворе одной из лабораторий. Я сглотнул горечь.

Рыжий или Кор-4, перемахнув через высокую металлическую ограду, нырнул в кусты за улетевшим туда мячом. Его кудрявые волосы, постриженные машинкой, намокли, но все равно умудрялись виться мелким бесом.

— Задницу не обдери! — крикнул ему Тай, и до боли в груди знакомый громкий смех друга разнесся по влажному полю.

Подул ветер. В лицо ударила прохлада, скатываясь каплями по лицу. Дождь усилился.

— Я пас, — подал голос Марк.

Кор-3. Он погиб первым. Мы так и не узнали обстоятельств.

— Под таким ливнем играют только дебилы, — услышал я свой голос.

— А мне пофиг, Ники, — пропел Джейсон, и я увидел его глазами себя. Короткие черные волосы, сбритые на висках, и хитрая ухмылка. Закинув руку за спину и сжав мокрую ткань в кулак, я стянул белую майку и комком бросил ее на скамейку.

— Дай сюда, — вырвал я из его рук бутылку с водой и перебросил Таю.

— Два на два, Рыжий на воротах, — крикнул он. — Мы вас раскатаем!

— Мечтай.

Тайлер поймал мяч и, перебросив его над головой Джейсона, отдал пас.

— Ник, лови!

Я резко обернулся. Но вместо зеленого прямоугольника поля, позади снова была бетонная крыша, крутящиеся лопасти промышленных кондиционеров. И тишина.

«Ты помнишь, когда нас было пятеро?»

Помню.

Я не произнес это вслух.

Мне хотелось сказать что-то еще, но, кажется, Джейсон и так все услышал.

Расправив плечи, я поднялся и молча зашагал к выходу.

— Лестница из прачечной тоже ведет на третий этаж общежития, — догнала меня фраза у самой двери.

***

Захлопнув крышку ноутбука, я заставил себя принять факт, что ее поезд завтра днем, так что не было смысла тянуть с разговором и, возможно, расставанием. Потому что еще один человек в сердце — еще один патрон в обойме направленного тебе в лоб ствола. Еще одна слабость, которой могут воспользоваться, заставляя делать то, на что ты сам никогда бы не согласился. И еще один повод вспомнить, что худшее из того, что может произойти — привыкать к тому, что человека больше не будет рядом.

Перед глазами все еще стояли строчки из литературного онлайн-дневника Виолы. После нескольких лет затишья в профиле с ее рассказами появилась новая запись:

«Жила-была маленькая девочка. И однажды она потерлась в собственной жизни, которая в один миг вдруг стала настолько огромной, что, казалось, она в ней утонет. В своем одиночестве. И девочка придумала себе принца. Она собрала его сама из крошечных деталей: как он радостно задирает голову; прикрыв глаза, щурится на солнце; ерошит волосы, пропуская их сквозь пальцы и улыбается, не раскрывая губ, одним их уголком, как будто ворует у жизни счастливые мгновения. Ей хватило одного смелого поступка, чтобы написать собственную историю. Только повзрослев, она поняла, что принц оказался совсем не таким, каким она его рисовала словами…»

Я прикрыл глаза.

Виола потеряла всех, кто был ей дорог. И по моей вине последнего человека, больше жизни мечтавшего сделать ее счастливой. Не просто обожая ее, боготворя. А я забрал тепло, предназначавшееся ему, хотя знал, что не заслуживал.

Я, скорее, был драконом, что по совсем не книжной случайности выжил вместо принца.

Но ведь драконы тоже мечтают о счастье…

Обувшись не глядя, я сжал зубы и выскочил на улицу. Мечтая послать все, и вместо представления, что собирался устроить, повторять сотню раз "прости". Прижать ее к себе и забыть все, как страшный сон. Но часть меня понимала: только уехав, Виола будет в безопасности. В том числе и от меня самого.