48 причин, чтобы взять тебя на работу

– То-о-ом, – простонала я ему на ухо, стараясь прижать его ближе к себе.

Он, будто потеряв контроль, сжал обеими руками мои ягодицы и подался вперед, заходя до упора.

Меня уже мелко трясло, капельки пота скатывались по коже, и мужчина их слизывал, добавляя огня в кровь.

Движение, еще движение. Матисон яростно вбивался в мое тело, сжимая руки так сильно, что я была почти уверена – на бедрах и ягодицах останутся синяки.

Но сейчас мне было плевать. Я кусалась, царапалась, как мартовская кошка, и, кажется, не прекращала стонать. В этом мире больше ничего не было, кроме наших тел и его скольжений внутри меня. Том прекрасно знал, как и где меня касаться, чтобы я сходила с ума.

Ослепительно яркая вспышка оргазма не заставила себя ждать.

Я билась под телом прижимающего меня к столу Матисона, и, наверное, даже кричала от наслаждения.

Мне всегда было хорошо с этим мужчиной, но сегодня… сегодня просто космически.

После оргазма я словно возвращалась в свое тело.

Когда туман перед глазами окончательно развеялся и я смогла сфокусироваться взглядом на Томасе, то удивленно хлопнула ресницами.

Он опирался на локти по обе сторону от моей головы, как-то очень странно смотрел и улыбался. Нежно улыбался.

А я постепенно спускалась с небес на землю…

– Лисси, – вдруг хрипло выдохнул он и потерся носом о мою шею.

Я вздрогнула от такого личного обращения и удивленно посмотрела на него… а после потрясенно расширила глаза, так как поняла, что, во-первых, он все еще во мне, а во-вторых, по-прежнему большой и напряженный.

– Ты не кончил?..

– Нет, – беспечно ответил Томас и, просунув одну руку под мои лопатки, помог сесть. Подхватив под ягодицы и по-прежнему не выходя из моего тела, пошел в комнату.

Я обняла его за шею, спрятала лицо на плече и тихо спросила:

– Мы куда?

– В постель. Заниматься любовью.

Уж не знаю, что больше меня потрясло: то, что Матисон не стал доводить себя до финала, то, что захотел продолжения банкета, или то, что сказал, что мы станем заниматься… любовью.

– А на кухне что было?

– А на кухне мы, дорогая Алисия, очень жарко и круто трахались. И да, это было просто охеренно. Опережая вопросы, еще раньше я трахал тебя. Это тоже немного иное.

– А чем "заниматься любовью" отличается от "трахаться"? – поинтересовалась, когда меня осторожно опустили на простынь.

– Нежностью, – выдохнул Том, накрывая мои губы поцелуем.

Это и правда… отличалось.

Томительно медленные прикосновения, сводящие с ума губы на всем теле, чувственные поцелуи, поглаживания.

Я сходила с ума, выгибалась на постели, изнемогала от желания и даже временами пыталась отползти от Томаса, кажется, поставившего своей целью довести меня до беспамятства. Оказывается, наслаждение тоже может быть невыносимым.

Будто оно длилось часами.

Когда он, наконец-то, вошел в мое тело, то вовсе не торопился давать мне освобождение, по-прежнему двигаясь медленно. У меня окончательно снесло крышу, я просто вывернулась из-под тяжелого тела Томаса, которое, как и мое, было уже мокрым от пота, и сама оседлала его.

Жесткие руки на бедрах помогали, задавали ритм, удерживали.

На этом этапе нежность закончилась.

Он вновь кусал мои плечи, сжимал грудь, наматывал волосы на кулак, и я выгибалась на нем дугой, не прекращая лихорадочных движений.

После того, как меня накрыло новой, ослепительной волной оргазма, я бессильно рухнула на мужчину. Том прижал меня к себе, нежно скользя по мокрой спине, бедрам, которые все еще ныли от хватки его рук, не говоря уже о чувствительном лоне.

– Надо в душ, – шепнул мне на ухо Томас через пару минут, когда я, обхватив его двумя руками, уже практически уснула. – Алисия-я-я…

– Не надо, – пробормотала, не отрываясь от широкого плеча мужчины и не испытывая желания куда-либо идти.

– Надо, – в голосе Матисона слышалась улыбка.

Я решила притвориться спящей и проигнорировать, но не получилось. Он просто вновь взял меня на руки и понес в ванную. Приоткрыв глаза, мимолетно оценила картину раскиданной по комнате одежды. Рубашка Томаса валялась на полу, как и штаны, а трусы почему-то висели на спинке кровати, неподалеку от моего бюстгальтера.

Меня аккуратно поставили в ванную, после Том залез сам и, отрегулировав температуру потока, быстро вымыл, потом завернул в большое полотенце и отнес обратно в кровать.

Я уже почти спала, у меня не было ни сил думать, ни, тем более, страдать.

Да и какие могут быть страдания, если мужчина, с которым был такой потрясающий секс, сейчас лежит рядом, обнимает и перебирает волосы, иногда целуя в висок.

* * *

Утром я проснулась первая.

Посмотрела на Томаса, после на его руку у меня на груди и тихо вздохнула.

Ничего ж себе закрыла гештальт…

Мужское тело рядлом пошевелилось, подгребло меня еще ближе и протяжно выдохнуло:

– Доброе утро.

– Доброе утро, – ответила я, внутренне паникуя и не зная, как теперь смотреть в глаза… да всем! Начиная с себя в зеркале и заканчивая галантным немцем Клаусом.

По моему животу скользнули пальцы Томаса, и вдруг я ощутила, что образ нордического блондина, и так не отличавшийся яркостью, тает.

Женщины, и имя нам “глупость”.