48 причин, чтобы взять тебя на работу

Я открыла дверь, готовясь пропустить его вперед с ношей, но он остановил.

– В машине цветы для Шин. Поможешь их достать?

С тихим раздражением я отошла от двери и двинулась к кадиллаку, дернула за ручку и поняла что машина уже успела автоматически встать на сигнализацию.

– Ключи в кармане брюк, – все также из-под торта раздался наглый голос, и я была готова поспорить, там послышались знакомые насмешливые нотки.

– Вы мне предлагаете залезть вам в брюки? – скрестив руки на груди, поинтересовалась я.

– Если ты не заметила, Алисия, то сам я это сделать не в состоянии. Сколько ярусов у этого торта?

Он явно издевался, даже сейчас. И прежняя Алисия точно бы засмущалась и начала страдать по поводу этой неприличной просьбы. Но не нынешняя.

Я подошла, решительно отодвинула полу пиджака, который мешал доступу, залезла рукой в карман и вытащила ключи. А потом очень быстро открыла машину, достала огромный букет белых гербер. Надо же, он запомнил, какие цветы любит Шин. Я также решительно, вернула ключи обратно в карман, еще и похлопала сверху.

– Теперь уж точно все, – заявила нагло, снова открывая двери, чтобы пропустить "торт" вперед.

– А вы изменились, мисс Николс.

– Не без вашей помощи, мистер Матисон.

Едва мы вошли в банкетный зал, музыка, словно по сигналу, притихла. Гости замерли, и только наигранно радостный голос Шин возвестил:

– Время есть тортик!

Лишь сейчас до меня дошло, что из-за кипящих эмоций, я не додумалась попросить у персонала ресторации специальный столик и торт нужно было бы вкатить с уже зажженными свечами, чтобы сестра задула их. Но вместо этого торт внес Матисон, поставил на центральный стол, за которым как раз сидела сестра. С видом фокусника развязал банты, снял верхнюю коробку и продемонстрировал окружающим шикарнейший торт, на выбор которого я потратила два дня.

Шестнадцать свечей уже были воткнуты по периметру верхнего яруса, и я заметалась взглядом в поисках кого-нибудь из официантов, чтобы принесли спички. Но зажигалку из внутреннего кармана пиджака достал Матисон. Он со всей театральностью запалил огоньки, а Шин задула их под бурные аплодисменты гостей.

Для меня же все происходило словно в пелене дурного сна. И только когда сестра подошла ближе, неся тарелочку с угощением, нашла силы отмереть.

– Первый кусок торта для тебя, – произнесла она, протягивая блюдце.

Я до сих пор стояла с букетом гербер для нее, и все, что могла сделать, так это спросить:

– Зачем ты это сделала, Шин? Зачем его позвала?

Как бы я не сдерживала боль, накопившуюся в душе, она все равно прорвалась наружу.

– Захотелось, – она пожала плечами и сама забрала из моих рук букет, насильно вручая тарелку с тортом. – Просто иначе вы как два идиота – никогда сами первый шаг не сделаете.

– Да что ты вообще знаешь о первых шагах? – не выдержала, понимая что еще немного и слезы появятся на глазах.

Шин не знала о нас с Томасом ничего, разве что видела один раз, когда я привела его в больницу. Из-за чего все эти выходки?

– Ну я же не дура, – улыбнулась она, пряча лицо в цветах и с удовольствием вдыхая их аромат. – Кроме того я умею разблокировать твой телефон, а еще читать смс. Мне не составило особого труда догадаться по ним, кто оплатил мое лечение, и причину твоего изменившегося настроения. Вы два барана, если умудрились поссориться!

– Ты ничего не понимаешь, – сокрушалась я.

– Иногда мне кажется, что это ты ничего не понимаешь, Алисия, – наставительно произнесла она. – Ни один мужчина не станет тратить двести пятьдесят тысяч долларов на лечение чьей-то сестренки просто так. Чем бы он не руководствовался, но ты ему точно нравилась.

В этот момент к Шин подлетела одна из подружек и уволокла ее танцевать в центр зала, оставляя меня в размышлениях наедине с тортом.

А я так и стояла, оглушенная заявлением своей маленькой, но такой взрослой сестренки.

Даже если допустить, что Шин права, и Томас действительно руководствовался чем-то светлым, оплачивая дорогостоящее лечение, то как объяснить тот разговор с кабинете? Его холодность, его потребительское отношение ко мне.

Как он тогда сказал на проведенную ночь с ним – "очередной этап моего приручения"?

Ведь до этих слов я бы, наверное, простила ему многое, даже виды Лейблант на мое тело и ее унизительные речи. Могла бы поверить, что Томас изменился, поменял свои планы в отношении меня, но только он все подтвердил.

Да и потом. Почему не отвечал ни на одну смс?

Неожиданно веселая танцевальная музыка стихла на полу-ноте. Танцующая молодежь замерла и вопросительно уставилась на диджея за пультом. Я тоже смотрела туда и увидела Матисона, который с самодовольной улыбкой отходил от стойки с аппаратурой и направлялся ко мне.

Зазвучало фортепиано. Тихие, постепенно нарастающие звуки кельнского концерта Кита Джареда. Подружки Шин разочарованно застонали что-то о дурацкой музыке и ушли с танцпола.

В моей же груди беспокойно забилось сердце, как будто вторя каждой сильной ноте в такте и каждому шагу Томаса, приближающегося ко мне.