<4D6963726F736F667420576F7264202D20D4E8EDCFEEF0F2C0F0F2F3F02DD2EEEAE8EE2E646F63>

это не так. Знаю, и ВЕРЮ! Никогда такого не думай даже… Никогда! Очень тебя прошу…

И… Смотри, кто-то сюда торопится. Наверное, по твою душу.

- Возможно и так, дорогая… Прости меня, ради бога, а то вылил на тебя сдуру все свои

переживания зачем-то…

- Затем, что я тебя всегда пойму и поддержу. Потому что люблю. И верю… Ты ведь нас

не бросишь, нет? Не сбежишь? Не исчезнешь вдруг, как появился?

- Оленька, господи… Как тебе в голову только такое пришло!?

- Не знаю… Показалось… Наверно, просто очень боюсь Тебя потерять…

Подошедший к ним офицер дворцовой полиции вежливо извинившись за беспокойство,

сообщил, что прибыл фельдъегерь с почтой с Дальнего Востока, а поскольку на письме на имя

Банщикова имеется приписка «Вручить немедленно», генерал Гессе приказал его разыскать. С

этими словами он протянул Вадиму конверт со знакомой размашистой подписью Руднева под

адресом и откозыряв удалился…

- Читай, Вадюш, я не буду мешать. Пройдусь немножко до пруда, а ты потом догонишь,

хорошо?

- Спасибо, Оленька, я быстро. Видимо там у них что-то действительно экстроординарное

произошло, Петрович раньше мне таких сопроводиловок не навешивал…

В письме была одна фраза: «У меня стармех - Фридлендер, остальное пока телеграфом...»

***

Что это было? Ответ свыше на его мольбу? Знак? Кто знает… Но Вадик уяснил главное –

шанс помочь отцу есть! Возможно, даже появляется вероятностиь нащупать путь домой…

Ведь дядя Фрид был техническим мозгом и золотыми руками их с папой «безнадежного

предприятия». Но почему не сам папа, может быть как раз из-за решения строить установку у

нас? Или что-то другое? «Ну, мой дорогой, теперь-то ты с нашей подводной лодки уже никуда

не денешься! Только надо побыстрее выцарапать его в Питер, а то ведь Петрович начнет из

Фрида разные флотские веревки вить, ничего дальше своего форштевня видеть не желая. А что

до телеграфа, так я уже с утра все прочитал. И даже чертежи перестроенной немцами

«Форели» ему отправил…»

«Подводный» вопрос был одним из предметов особой головной боли для Вадима с

первых же дней его пребывания при особе Государя Императора. Причин тому было две:

неоправданный оптимизм большинства деятелей из военно-морского окружения самодержца

да и, отчасти, самого Николая, на счет устрашающих боевых возможностей нового класса

кораблей, вкупе с возможностью их быстрого приобретения и переброски на театр боевых

действий. И совершенно противоположное мнение на счет всего этого Петровича и Балка…

Господа-оптимисты в адмиральских эполетах с пеной у рта доказывали, что субмарины

нужно не только спешно строить у себя, но и по-быстрому скупить по миру все возможное «из

наличия». Попутно сравнив прототипы от разных фирм, для выбора наилучшего на будущее.

Но в этом «по-быстрому», скорее всего, и заключался главный сакральный смысл всей этой

суеты с ее элементарной арифметикой: сжатые сроки + нарушение фирмами объявленного их

странами нейтралитета = огромные деньги от русской казны = прекрасный барыш.

Вокруг деятелей из морского министерства, Комитетов по делам Дальнего Востока и

Усиления флота на добровольные пожертвования, а также парочки Великих князей - Алексея

Александровича и Александра Михайловича - вовсю увивались агенты фирм Круппа, Лэка и

прочих «Фиатов-Ансальдо». Из Северной Америки, Германии, Франции и Италии летели

отчеты морских агентов о переговорах с Холландом, Эквилеем, Лабефом и другими

конструкторами, расписывающими разнообразные достоинства и прямо-таки фантастическую

боевую мощь лодок их новых проектов.

Сам непревзойденный «торговец смертью» Бэйзил Захароф включился в игру, от имени

«Виккерса» лоббируя в Сенкт-Петербурге интересы американской компании Райсе-Холланда,

которую он еще до начала войны на востоке вознамерился прибрать к рукам, для начала

получив блокирующий пакет акций. Причем это приобретение Виккерса было далеко не

чистой самодеятельностью: на подлодки типа «Фултона» имел виды и Ройял Нэйви, в

основном благодаря адмиралу Фишеру, который едва будучи назначенным начальником ВМБ

в Портсмуте, уже агитировал за их покупку и использование для прибрежной обороны.

Одним словом, в мире на начавшейся русско-японской драчке погреть руки хотели

многие. Тем временем в России не менее лихорадочную деятельность, хотя и из гораздо более

благих, патриотических побуждений, развили наши моряки и промышленники, понимавшие,

что в новом классе боевых подводных кораблей заложен огромный потенциал. Их желание

строить серийно корабли по проектам Бубнова, Беклемишева, Горюнова и Яновича было

вполне логичным: ведь господа-иностранцы или предлагали свои прототипы с условием

дальнейшей постройки серий на их верфях, как, например, это сделал Круп, или же увязывали

продажу своих единичных лодок с покупкой российским морведом лицензий для обязательной

постройкой по ним серий в четыре-пять единиц на наших заводах.