<4D6963726F736F667420576F7264202D20D4E8EDCFEEF0F2C0F0F2F3F02DD2EEEAE8EE2E646F63>

карманный линкор «Шпее» в бою при Ла Плата , 1939 г., убито 2 матроса), и по глупости (снова британцы, опять

по немцам, но уже в 1914-ом, когда готовясь к утреннему соревнованию на скорость заряжания, жуликоватый

расчет одной из башен зарядил орудие практическим снарядом с вечера, а когда на рассвете показалась немецкая

эскадра, разряжать его пришлось выстрелом, правда попасть эти жулики умудрились первым же залпом, (после

рикошета от поверхности воды, попадание в основание трубы) или просто от отчаянья, после исчерпания

основного боекомплекта (советская береговая батарея при обороне Севастополя, снова по немцам).

Но, если рассуждать здраво, то при ограниченном боекомплекте, как правило всего-то в 80-100 снарядов

на орудие, тащить в неминуемый бой еще и пару не взрывающихся снарядов соверщенно непозволительная во

время войны роскошь.

и полусотни среднекалиберных морских снарядов на месте очередного вражеского полевого

редута или люнета громоздились обгорелые бревна и воронки, поперечником с половину

футбольного поля... Из мешанины земли, камней и дерева изредка отстреливались чудом

выжившие японские солдаты, но в целом система работала как часы.

Облегчала жизнь русским артиллеристам система организации японской обороны. На

поле боя пока еще господствовали не врытые в грунт ДОТы, ДЗОТы и блиндажи, а редуты и

люнеты, возвышающиеся над ней. Для борьбы с ними корабельные пушки с их настильной

траекторией были еще вполне пригодны. Но по мере продвижения русских к Цзиньчжоу,

японцы все активнее начинали зарываться в землю, так что без длительной обработки их

позиций полевыми гаубицами наступать и дальше с минимумом потерь стало проблематично.

Еще сложнее было бороться с японскими полевыми батареями. Работая исключительно

с закрытых позиций, японские артиллеристы во второй день русского наступления у станции

Тафашин вывели из строя около пятнадцати процентов наступающих. И полностью отбили

если не сам наступательный порыв прекрасно вооруженных, тренированных и решительных

русских полков, то желание ТВКМа, Щербачева и Смирнова платить слишком высокую цену

гвардейскими жизнями в обычных штурмовых атаках, следующих за артподготовкой.

К счастью для русских, в условиях узкого перешейка количество мест для расположения

орудий было ограниченно, и за ночь несколько групп пластунов, пользуясь отсутствием

сплошной линии фронта, проверили добрую половину из них. Балк порывался было уйти в

поиск с одной из групп, но был остановлен Михаилом. Тот с великокняжеским сарказмом

поинтересовался, неужели у Василия нет дел поважнее, чем ночной поиск вражеских батарей.

В результате вместо любимого ночного рейда во вражеский тыл, ему пришлось заниматься

организацией общего утреннего наступления. Похоже, что Михаил весьма близко к сердцу

принял признание своего советника и друга, о нехватке опыта командования чем-либо

крупнее батальона. И теперь не только Балк обучал Михаила, но и тот при каждом удобном

случае подкидывал "учителю" задачки уровнем от полка и выше.

Немецкий военный наблюдатель, майор генерального штаба фон Зект, с удивлением

отмечал, что в среде гвардейского офицерства практически не возникало эксцессов связанных

с этой, внешне абсолютно абсурдной ситуацией, когда подразделениями во главе которых

стояли люди в чине реально превосходящие Балка на две-три ступени, командовал в бою этот

совсем еще молодой МОРСКОЙ офицер. Немец связывал это с тем, что авторитет Великого

князя был столь же непререкаем, как и героический имидж его друга с бронедивизиона.

Но, во-первых, гвардейцы хорошо знали как много жизней было спасено, благодаря

лихим налетам и артударам этих бронепоездов. А, во-вторых, немец не был свидетелем того

боя за холмы перед Наньгуанлином, когда японцам удалось творчески переосмыслив опыт

русских, поймать в огневой мешок батальон семеновцев. Именно Балк, пробившийся к ним с

сотней пластунов и двумя пулеметами, не только смог переломить в пользу русских довольно

критическую ситуацию, но и сумел в последовавшей за японской атакой рукопашной

заслужить у гвардейцев негласное прозвище «капитан-хана» или более фамильярно, и совсем

уж для узкого круга гвардейских офицеров, - «Базиль-хан»…

***

Генерал Ноги лихорадочно укреплялся на Тафашинских высотах, подводя пехотные и

артиллерийские резервы. И вот, когда, казалось бы, ситуация застабилизировалась, японцы

привели себя в порядок и по численности боеготовых подразделений опять имели более чем

двухкратный перевес, русские неожиданно двинулись вперед, упредив запланированное

японское наступление на несколько часов. Рассвет для японских канониров начался с

мощного артналета почти на все места расположения их батарей. Огонь велся по площадям,

но по конкретным районам и сразу почти всеми броненосцами русского флота. Каждый отряд