4ec756ed4b403cd2f45a6d0b297e3a21

— Вель, — вкрадчиво шепчу я и подношу ее руку к губам. — Все это очень великодушно с твоей стороны… Давай поступим так. Сейчас мне все равно нечего делать, поэтому я займусь тем, что составлю список тех, кого парни хотят разыскать. Ты передашь этот список Кайро, и он займется поисками. Но, — облизываю губы, подыскивая слова, способные убедить моего невинного ангелочка в необходимости попрать церковные запреты. — Вель, ты и сама понимаешь, что всех найти не удастся. И не у всех есть жены и подруги… Да и поиски займут немало времени. А успокоить парней надо прямо сейчас.

— И… как же их успокоить? — Вель широко распахивает глаза, которые сейчас кажутся прозрачно-голубыми.

Набираю в грудь воздуха, не обращая внимание на боль в ране, и решаюсь:

— Пусть Лей сходит в бордель и наймет там… женщин, которые способны утешить страждущих мужчин. Прямо здесь.

— Ты говоришь о шлюхах? — ужасается Вель, и глаза ее темнеют, как грозовое небо.

— Э-э-э… Да.

— К-как… ты можешь? — выдыхает она и вырывает из моих ладоней свою кисть.

— Вель, прости, я знаю, как это звучит… Но я думаю о своих парнях.

— А о женщинах из борделя ты не подумал?

— Но… ведь это их работа!

— Нет, это мерзость! Ты ведь знаешь, что почти все они — рабыни! Этих несчастных заставляют ложиться с мужчинами против воли!

— Да с чего ты взяла… — морщусь я с досадой, понимая, что разговор зашел не туда.

— Лей рассказала мне! Она сама была постельной рабыней! Разве ты не знал? Так спроси у нее сам!

— Хорошо, хорошо, только не волнуйся, — с огромным трудом пытаясь побороть волны гнева, уговариваю я, и кладу ладонь ей на колено. — Пожалуйста, забудь обо всем, что я сказал. А теперь вдохни поглубже и выдохни. Вот так. И еще раз.

Вель послушно дышит, уставившись в окно, пока я разглядываю ее порозовевшие щеки и успокаивающе поглаживаю колено, скрытое ворохом юбок. Наконец она успокаивается и расслабляет губы.

— Я знаю, что ты прав. Но я не могу допустить, чтобы страдали невинные женщины.

Не спорить. Не спорить. Я изо всех сил стискиваю зубы и отворачиваюсь к стене, чтобы она не заметила раздражения в моих глазах.

Слышится скрип кресла и шелест юбок. Набитый соломой тюфяк слегка прогибается, когда Вель садится рядом. Ее бедро в опасной близости от моего бедра.

— Давай попробуем решить это иначе, — тихо произносит Вель, и я чувствую легкое касание ее пальцев на своем предплечье.

На миг замираю, и перевожу удивленный взгляд на нее. Вель водит пальцами по моей коже, и от этих прикосновений по всему телу разбегаются мурашки.

— Изабель уже давно ворчит, что наши кухарки не справляются с такой оравой едоков. Прачки тоже изнурены бесконечной стиркой: ведь им ежедневно приходится обслуживать рабов с лесопилки и полей. Поэтому… что, если я куплю рабынь для работы в бойцовом городке? У меня теперь есть деньги, чтобы их содержать. Они будут жить и выполнять свои обязанности прямо здесь. Поселим их в свободные бараки, оборудуем кухню, добротную купальню, а после сезона дождей достроим жилища… И тогда — кто знает? — может быть, люди сами, добровольно, создадут пары… Не придется никого принуждать, и никому не будет обидно…

Глубокий вздох вырывается из моих легких. Уже сейчас понятно, что план Вель несовершенен. Раздоров между парнями все равно не избежать, а соперничество за женщин их лишь усугубит. Но отчасти она права: этот компромисс лучше, чем ничего.

— Ты очень умно придумала, — соглашаюсь я, не смея перечить.

Да и как тут перечить, когда от невинных женских ласк все тело охватывает жаром? Она довольно улыбается и проводит подушечками пальцев по моим губам. Не могу удержаться, захватываю ртом два непоседливых пальчика и легонько прикусываю зубами. Рукой обхватываю ее бедро и притягиваю ближе, незаметно собираю в складки верхнюю юбку…

— Нельзя, — ласково смотрит, качает головой и перехватывает мою руку.

Не без досады вспоминаю, что совсем недавно она едва не потеряла дитя. Да, нельзя. Как же обидно, что именно сейчас у меня свободны руки!

Но Вель склоняется надо мной, осторожно заводит обе мои руки мне же за голову, прижимая их к подушке, и заглушает мою досаду нежным поцелуем. Легко, почти невинно, трогает мои губы своими губами, и я закрываю глаза, целиком отдаваясь ее дразнящей ласке. В то время, как ее губы играют с моим ртом, одна ее рука сползает по предплечью и плечу, осторожно гладит грудь, ребра, живот…

— Тебе очень больно? — чувствую легкое дыхание на своих приоткрытых, чуть влажных губах.

— Нисколько… продолжай…

— Что продолжать, бесстыдник? — заливается смехом Вель, останавливая руку на моем животе у самого края набедренной повязки. — Ты ранен, тебе нельзя напрягаться.

— Как раз сейчас ты и занимаешься тем, что заставляешь меня напрягаться, — обиженно выпячиваю губу.

Она тут же прикусывает мою губу и смотрит игриво.

— Я думала, тебя это успокаивает.

— Лучше б ты не думала, — ворчу я, и недавнее напряжение между нами рассеивается. — Но, раз уж ты не собираешься продолжать, то давай обсудим еще кое-что.