4ec756ed4b403cd2f45a6d0b297e3a21

Грубая ткань задевает подсохшие, но все еще саднящие раны, и я вновь закусываю и без того распухшую губу.

Лей выводит меня из подземелья, ведет коридорами в заднюю часть дома к неприметной каморке. Рабы-стражи остаются снаружи, а мы заходим внутрь.

— Ложись, — она кивает на широкую лавку. — Лицом вниз.

— Зачем?

— Делай что говорю, — раздраженно поводит головой и пододвигает к лавке ведро.

Я повинуюсь и укладываюсь на живот, опустив голову на скрещенные руки. Лей сдергивает с моих бедер тряпье, и я со свистом втягиваю воздух.

— Сам виноват. Зачем дразнил тигра, а?

Я молчу, уткнувшись лицом в запястья. Ловкими движениями она начинает обмывать меня, словно покойника. В каморке тепло, и вода теплая — влажные прикосновения к спине и плечам приятны. К телу возвращается чувствительность, и время от времени оно сотрясается от конвульсивной дрожи. Становится хуже, когда Лей принимается промывать едва затянувшиеся ссадины на заду. Прикосновения аккуратны, но лишены нежности.

— Как она? — наконец разжимаю губы.

— Хорошо.

— Правда? — поворачиваю голову в надежде увидеть лицо истязательницы.

— Правда, — она укоризненно зыркает на меня темными провалами глаз и отжимает тряпицу. — Помучилась изрядно: ребенок для нее крупноват. Я ожидала худшего, но… все получилось на удивление удачно.

Пытаюсь представить Вель с перекошенным от долгих мучений лицом, и меня передергивает.

— Она кричала?

— Нет, — усмехается Лей, и ее суровое лицо, перечерченное тонкими шрамами, на мгновение озаряется светом. — Бедняжка. Из-за боли она и дышать-то толком не могла, не то что кричать. Но она оказалась крепче, чем выглядит.

— Как… девочка?

— Ты уже знаешь? — вновь хмыкает Лей, нещадно протирая мой горящий зад. — Спокойная и прожорливая. А главное — здоровая.

Пытаюсь представить себе дочь Вель. Свою дочь. Думать о ней так до дикости странно. Мне случалось видеть младенцев, но не так уж часто и мельком. Обычно они только и делают, что спят, едят, громко визжат и пачкают пеленки. Я невольно морщусь и тут же одергиваю себя: хоть бы Лей не увидела. Лучше бы, конечно, малышке родиться мальчиком — тогда удалось бы избежать многих проблем. Но ничего ведь уже не исправить.

— Сейчас ты поднимешься к ним.

— Я?.. — сердце вдруг начинает колотиться, и я приподнимаюсь на локтях, оборачиваюсь к Лей. — Я?

— Ты, ты, кто же еще. Можешь встать, я с тобой уже закончила.

Пытаясь справиться с нахлынувшим вдруг чувством тревоги, медленно вытираю влажное тело. Я мог ожидать чего угодно, только не того, что меня пригласят в покои Вель. Особенно после того, как ее муженек выместил на мне злобу. Как же так вышло, что теперь он позволил мне повидать свою жену?

Пока одеваюсь, ловлю на себе странные взгляды Лей — будто она хочет что-то сказать, но не решается. В конце концов она придирчиво осматривает меня с ног до головы и качает головой.

— Рубашку выпусти поверх штанов — она прикроет кровавые пятна. И постарайся не садиться.

В ответ могу только фыркнуть. Садиться благодаря тяжелой деснице господина сенатора я еще долго не смогу. Да и придется ли? Может, это и в самом деле наша последняя встреча, а потом меня вздернут на дыбе?

Запах в хорошо знакомых мне покоях изменился. Раньше здесь витал аромат свежести и сладких южных цветов, теперь же в спальне пахнет младенцем. Лей закрывает дверь и остается стоять у меня за спиной, а я не решаюсь сдвинуться с места, глядя на Вель.

— Джай! — ее искусанные, потрескавшиеся губы расплываются в широкой улыбке. — Я так рада, что ты пришел!

Как будто у меня был выбор. Я не прихожу сам — меня лишь ведут по приказу, на цепи, как теленка на заклание. Но я тут же заглушаю в себе досадливые мысли: в конце концов я тоже рад ее видеть.

— Госпожа, — почтительно склоняю голову и раздумываю, стоит ли опуститься на колени. В присутствии служанки я не могу обращаться с Вель без должного уважения, однако если я встану на колени, ссадины на заду могут разойтись, и чистые штаны испачкаются кровью. Будет скандал.

Улыбка Вель слегка гаснет, но не исчезает совсем.

— Не желаешь подойти?

Она указывает взглядом на маленькую колыбель рядом с кроватью. Послушно подхожу ближе и с опаской заглядываю внутрь. Я ожидал, что младенец будет крепко спать, но маленький червячок, плотно закутанный в пеленки, активно елозит в колыбели, вертит розовой головой и морщит крохотный нос. Кружевной чепчик сполз до середины лица, закрывая глаза. Судя по недовольному кряхтению, младенцу это явно не нравится. Но протянуть руку и поправить дурацкий чепчик мне не хватает решимости.

— Правда, она красавица? — спрашивает Вель, и мои брови взлетают вверх от неожиданности.

Но я тут же одергиваю себя и возвращаю лицу бесстрастность.

— Э-э-э… да. Конечно.

— Если хочешь, возьми ее на руки.

— Что?.. — даже отступаю на шаг от колыбели, удивленно глядя на Вель. — Я? Зачем?