4ec756ed4b403cd2f45a6d0b297e3a21

— Хаб-Ариф — единственный на свете мужчина, который искренне любит меня. Конечно, я простила. Они все сделали правильно, другого выхода не было. Мне не за что злиться на Хаб-Арифа: он всегда заботился обо мне. Вам ли не знать, что поместье Адальяро сейчас самое безопасное место в городе? Нам велели сидеть здесь и не высовываться.

— Безопасное, — горько хмыкнула я, нехотя признавая ужасную правоту слов Лей. — Поди-ка скажи это донне Изабель, которая рыдает над телом Диего и отказывается есть, пить и спать…

Лей виновато взглянула на меня и суетливо поправила фитиль лампы, стоящей на подоконнике. За окном размеренно пели цикады — удивительно успокаивающий звук на фоне отрывистых криков и глухих хлопков, то и дело доносящихся со стороны центральных кварталов города.

— Я подмешала в питье госпожи Изабель сонное зелье, — призналась Лей. — И когда донна заснула, Ким отнес ее в спальню. Надеюсь, она спокойно проспит до утра.

— А что Ким?

— Вернулся в усыпальницу, госпожа. Думаю, он пробудет там до возвращения донны.

— Что ж, спасибо за заботу о ней.

Во всяком случае, пока Ким дежурит у тела Диего, усыпальница останется под защитой от возможного осквернения со стороны жаждущих мести повстанцев. Конечно, подумать об этом следовало бы управляющему поместьем… но только сейчас я вспомнила о том, что не видела его с самого отъезда на Арену.

— А где Хорхе?

— Как сквозь землю провалился, донна, — пожала плечами Лей.

— Что ж, может, это и к лучшему, — я поежилась, представив, что могли сделать с ним наши бывшие рабы, возжелав отмщения. — А что остальные?

— Кто как, — неохотно ответила Лей.

Подумав, она потянулась к кувшину с лимонной водой, наполнила стакан и пододвинула его мне. Я с благодарностью сделала глоток и вспомнила, что сегодня с самого утра не держала во рту ни крошки, а от жажды язык уже прилипал к небу. Помешкав, Лей налила воды и себе.

— Большая часть бойцов из тренировочного городка примкнула к отрядам Хаб-Арифа, остальные охраняют поместье под командованием Жало. Кое-кто из женщин и детей, которые жили в тренировочном городке, пока остаются там — у них есть еда, вода и кров над головой, так безопасней. Рабы с лесопилки и плантаций сегодня вернулись в бараки раньше… но не все. Некоторые ушли, — она с опаской покосилась на меня.

— Хорошо, — неожиданно для самой себя сказала я. — Я пока не уверена, что мы сможем достойно оплачивать труд этих людей. Надеюсь, хотя бы сможем прокормить тех, кто остался.

Я замолчала, задумавшись о том, что делать дальше. Если с каждодневными нуждами поместья я бы еще худо-бедно могла справиться, то с делами семьи, которыми всегда занимались Изабель, Хорхе и Диего, едва ли. У кого теперь спросить совета? Диего мертв, — я поежилась от этой мысли, словно призрак мужа дохнул на меня могильным холодом. Хорхе пропал, Изабель теперь не в том состоянии, чтобы отвечать на вопросы. Деньги семье приносили лесопилка, хлопковые плантации, виноградники, оливковая роща и доходный дом на пристани. Основным покупателем древесины с нашей лесопилки после завершения обременительного государственного контракта был владелец корабельной верфи дон Абаланте. Малая часть древесины — в основном из белого дерева, которым славились южные широты, продавалась на экспорт северянам. Но едва ли дону Абаланте сейчас придет в голову покупать у нас древесину. А порт закрыт, насколько я поняла на сегодняшнем заседании Сената, так что никакой торговли в ближайшее время не предвидится. Урожай оливок собрали три месяца тому назад, и до сих пор в подземных кладовых хранился изрядный запас оливкового масла, но кому теперь его продашь? Оставалось надеяться лишь на то, что львиную долю масла, проданного на север, Изабель успела превратить в звонкую монету. Виноградные лозы только-только начали зеленеть, на урожай с них можно было рассчитывать не раньше, чем через полгода. Хлопок поспеет раньше — месяца через четыре, однако вначале надо засеять поля, а чем платить людям сейчас?

У меня долгое время был свой доход — с выигрышей на Арене. Но о них теперь по понятным причинам придется забыть. А значит, деньги из моих личных сбережений рано или поздно закончатся…

Лей между тем продолжала рассказывать:

— Домашние рабы… то есть… домашняя прислуга большей частью осталась. На кухне командует Нейлин, и она пригрозила лично повыдергивать руки и ноги всем, кто вздумает отлынивать от работы.

— Ладно, об этом я буду думать завтра, — устало отмахнулась я и зевнула. — А что думаешь делать ты?

— Я? — Лей посмотрела на меня и прикусила губу.

— Ты.

— Пока останусь с вами, разумеется, — поспешила заверить она, пряча глаза. — Если позволите.

— А как же Хаб-Ариф?

— У них с Вепрем сейчас хватает забот, им не до женщин, — хмыкнула Лей и аккуратно расправила на коленях складки платья. — А потом… будет видно.

Как удивительно складывается судьба, подумалось мне. Восстание внезапно подарило Лей и Хаб-Арифу возможность быть вместе без всяких условностей, а Диего и Джай благодаря ему же оказались безвозвратно потеряны для меня.