4ЕТЫРЕ

Как, в конце концов, человек, попавшийся на том, что запихивал в самовольно открытую банку осетрового деликатеса ещё красных икринок, смог не просто соприкоснуться с прекрасным, а припасть к нему всей своей мелочной душонкой?!

– Не кипишуй, – посоветовал наиболее влиятельный мужчина, отлепив дубовый лист от кучерявой груди.

И Мирон прислушался к мудрому доводу ослабевающего под напором беленькой раскрасневшегося приятеля. Ведь сам автор участливого изречения, как выяснилось, держал фирму, которая снабжала желающих сбросить вес эксклюзивным похудательным чаем «Парящий скарабей».

– Деньги не пахнут, – икнул наиболее влиятельный мужчина и провалился в пучину небытия.

– Не пахнут, – согласился Таранов, поглаживая выделенные из дружеского бюджета купюры.

Оставив в сауне вместе с хмельными товарищами потуги на соблазнительные ниши, не вакантные благодаря бывшим коллегам по зоне, Мирон, слегка покачиваясь от пропитавшего нутро финского пара, направился домой. Споткнувшись в коридоре о лишнюю пару ботинок, он решительно влетел в открытый шкаф-купе. Осознав произошедшее, выругался, потёр ободранный о дверцы локоть, ещё раз выругался, памятуя о целебной силе мата, и расположился на полу аккурат посреди рассыпавшихся вешалок.

– Сука, – положил он начало поиску тропинки самореализации.

– Сука, – вымолвил, покачивая не желающей придумать что-нибудь дельное головой.

– Сука, – бросил в утробу мебели и отважно саданул правой рукой по перегородке:

– Сука!

Словно сама судьба вняла мольбам заблудившегося страдальца. Нет, на крик травмированного конечностью посетителя шкафа-купе не выбежала проводница. Не двинулась с места и дремавшая бультерьер Анаконда. Совершенно роковым образом на голову печального Мирона свалилась пылившаяся на самом верху истрёпанная книга.

– Бу-ква-рь, – заплетающимся от перипетий языком возвестил Таранов.

– Бук-варь, – увереннее прозвучало из уст постигнутого ньютоновской участью.

– Букварь! – твёрдо произнёс будущий владелец издательства «Книга – друг человека».

Часы смело показывали ровно 12, а значит, совещание в КаДэЧе, как нарекли пристанище молодых авторов сами сотрудники, можно начинать.

– Ну чё, шобла¹¹, кого прописывать¹² будем? – обратился Таранов к притихшему собранию.

11. Шобла – компания, сообщество, группа подельников.

12. Прописывать – принимать новичка в свои ряды.

Коллектив издательства состоял исключительно из филологов и им сочувствующих, но это обстоятельство худо спасало взаимопонимание между начальствующим и трудящимися.

– Мирон Эрнестович, – нерешительно вступил на шаткие мостки диалога Родион Фривольный, – есть несколько замечательных авторов. Пусть ещё неизвестных широкой публике, но потенциал у них, поверьте мне, огромный.

– Вещай! – милостиво кивнул Таранов и занял своё почётное место во главе массивного стола.

Коллектив выдохнул напряжение синхронно в себя: оправдал-таки их надежды ведущий редактор Фривольный. «Мазовщик¹³» или «мазиня¹⁴», как называл должность Родиона Тиран Эрнестович, отталкиваясь от положения дел в издательстве в целом и в его голове в частности, неоднократно выручал немеющих в кабинете шефа коллег. Да и кто, если не Фривольный? Кому, если не этому молодому блондину в голубом шарфике держать ответ? Он, как-никак, единственный из всей трудовой группы, кроме Таранова, разумеется, кому довелось побывать по ту сторону закона.

13. Мазовщик на языке Таранова – дающий шанс талантливому автору, от «маза» – возможность, шанс.

14. Мазиня на языке Таранова от «мазила» – промах в выборе автора, отсутствие авторов.

– Ой, это такая интересная история! – всплёскивал покрытыми прозрачным лаком ногтями Родион, ударяясь в воспоминания.

Коллеги всякий раз с придыханием внимали харизматичному оратору. Даже те, кому уже посчастливилось быть в курсе, натужно стирали себе память и вновь удобно рассаживались с приоткрытым от напряжения ртом вокруг вещающего обаяния.

Разумеется, передать цепь событий, окутавших звёздочку КаДэЧе, так же, как это сделал бы сам ведущий редактор, совершенно не представляется реальным. Да и смысл ввязываться в состязание с заранее понятным победителем? Тут, знаете ли, отставание по всем фронтам: ни достойной оппонента привлекательности, ни мало-мальски соответствующего биографической выдержке артистизма. Но рискнуть стоит: собрался как-то неравнодушный к природе-матушке Родион на шествие «зелёных» сподвижников, что страстно желали защитить центральный парк от вырубки давно ментально почившей сосны. Достойно оформил плакат, повязал шарфик цвета вишнёвого листа и отправился на встречу с другими озабоченными судьбой хвойной старушки.