5

Дело не в том, что я не доверяю тебе или самому себе, это весь скучный и неопрятный мир. Полагаю, я должен быть благодарен за то, что у вас есть кто-то, кто заботится о вас, - добавил он горьким бормотанием,

как будто обвиняя себя в нарушении служебных обязанностей.

«Да», - уверенно сказал Храм. “Меня.”

«Храм, я всегда уважал вашу независимость».

«Хорошо, потому что в последнее время мне пришлось немного поразмышлять над этим».

“Хорошо.”

«Отлично, тогда все счастливы. Макс, если ты действительно знал, какую опасность я столкнулся и пережил в последнее время,

вы перестанете действовать, как рыцарь, и предложите мне работу в качестве телохранителя ».

«Если бы я знал, я бы, скорее всего, вернул тебя в твою семью в Миннеаполисе».

Храм тряхнул головой. «Слишком поздно. Не могу вернуться, и я рад, я благодарю вас за это. Не могу вернуться и к тому, чтобы быть профессиональным невиновным».

«Слишком плохо. Отсутствие переоценено;

это не заставляет сердце расти. »

Отставка сложилась в его выразительной форме, как невидимый плащ. Он был мим в душе; несмотря на его феноменальный эмоциональный и лицевой контроль, его язык тела всегда отдавал его, по крайней мере, для нее.

Храм почувствовал ее неуверенность и решимость, таящуюся в сочувствии, тоске,

смутное схватывание хронических страданий.

«Макс, ты, идиот, это не было бы настолько кровавым недоумением, если бы я не хотел просто прыгать прямо туда, где мы были! Может быть, с некоторым временем, некоторые разговоры …»

«У меня нет времени! И говорить академично». Он сел на диван, глядя на голый стеклянный верх своего кофейного столика, словно изучая слабое отражение.

«Храм, твои подозрения абсолютно правы, в некотором роде. Эта древняя карта Интерпола ознаменовала начало всего беспорядка, начавшегося со смерти. Было больше и будет больше. Может быть, это значит, что я не но ты … Я не буду рисковать, даже если это означает, что я должен рискнуть потерять тебя ».

«Ты останешься в Лас-Вегасе?»

Его пальцы скручивались плотно, превращая его две руки в одну голенькую, покрытую белыми горами горную цепь, как восточную форму изометрического упражнения, символизирующего интенсивный внутренний конфликт. «Не могу сказать».

«Ты когда-нибудь придешь и увидишь меня?» Предложение Маэ Уэста в доставке едва ли замаскировало ее основную серьезность.

Он поднял взгляд от созерцания какого-то темного фона в его прошлом и будущем, действительно испуганном. Храм просто улыбнулся. Один не часто шокировал Мистификатора Макс.

Ей удалось сохранить улыбку легкой и яркой. «Я не сказал, что это безнадежно, Макс. Просто используйте дверь снова и снова, и сначала постучите».

Глава 4

Иветта, чтобы быть одинокой

Люди - любопытный вид. Я имею в виду, что в обоих смыслах слова: они странны в своих собственных практиках и любопытно о привычках других.

Поэтому они всегда пишут книги о моем роде, которые объясняют наши приключения и поступки и притягивают маленькие домашние причуды. По какой-то причине они особенно одержимы нашей ванной процедурой,

хотя мы наклонились назад, чтобы использовать их внутренние объекты, и я не заметил, что они предпринимают какие-либо взаимные усилия, чтобы адаптировать наш наружный этикет в этих вопросах.

Когда они не спекулируют о наших горшечных практиках, они озадачивают наше постоянное притяжение к бумажным товарам. Будь то газетная бумага,

налоговые формы или страницы открытой книги, мы всегда можем найти на ней (или, иногда, под ней). Зачем?

Ответ, видимо, слишком очевиден. Где они предполагают, что мы получаем нашу легендарную атмосферу, наши мудрые манеры и мудрые выражения? Мы поглощаем содержимое печатной продукции нашим собственным загадочным, неповторимым способом.

Я не предлагаю, чтобы мы действительно читали строки за строкой, но близости достаточно. Возможно, вы слышали, как некоторые ветеринары серьезно советовали людям распускать газеты в качестве заменителя материала для мусора для кошачьих, у которых была такая иногда необходимая процедура, которую я называю «когти».

Как идиот! За что они нас берут? Такие люди скажут вам, что их дискриминационные внутренние партнеры обычно отказываются использовать эти заменители наполнителей. И почему? Не из-за едких духов чернил принтера, а из-за того, что все упавшие и измельченные кусочки слов и фраз путают наше чувство порядка.

Хотя мы часто можем склоняться к тому, чтобы продемонстрировать наше мнение о значительной части человеческой литературы с заслуженной царапиной и депозитом, мы не хотим деформировать потенциальный материал для чтения.

Тем не менее, я здесь не для того, чтобы обсуждать человеческое поведение, как бы отвратительно.

Я просто цитирую эти факты поведения кошачьих, чтобы объяснить, как это происходит, когда мисс Темпл Барр возвращается от встречи с мистером Максом Кинселла до двери, она обнаруживает, что я поднимаюсь и растягиваюсь над брошюрами и листовки на кухонной столешнице.

«О, Луи, шуй!» она приветствует меня в ее обычных мелодичных тонах любви.

«Ты сморщил всю информацию Электры?»