5

“Зачем?” Храм не спрашивал, кто они.

«Очевидно, что вы не были читателем романтики, или вы бы знали. Для публики, не читающей беспристрастности, мы глупы,

голодные женщины, которые так мало живут в нашей жизни, мы должны прочитать эти смешные рассказы о сексе и соблазнении ».

Храм надеялся, что она не выглядела такой же потрясенной, как она себя чувствовала. «Я думал об этом, как о другом соглашении. Мне не приходило в голову, что меня возьмут за романтика, просто находясь здесь».

“Что в этом плохого?” Электра потребовал.

Прежде чем Храм мог объяснить, что она принадлежала к достаточно обездоленным категориям - женщинам, коротким женщинам, несчастным рыжеволосым женщинам, пустынным женщинам, нападавшим на женщин, - не получив драгун в еще одну, что она была совершенно невиновна. , , кто-то врезался в нее сзади.

Преступление было повторено с чувством.

“Привет!” Храм развернулся, готов к лямкамбе.

Идентификация преступника казалась ей немой.

«Ну, хорошо, - сказал он, практически мурлыкая. «Не думал, что это было так тяжело, T.B. Я могу указать вам на дюжину мест в Лас-Вегасе, где вы можете положить немного романтики в своей жизни, помимо этой курятины.

Он взглянул на длинную линию женщин, ожидающих регистрации в своих комнатах. «Какая пугало неудачников».

«Вот что ты здесь делаешь, Бьюкенен».

«Эй, как часто говоришь так красноречиво:« Слизы - это мой удар ». Он наклонился ближе, чем это было необходимо или особенно здорово,

моргнув густыми черными ресницами вверх и вниз, чтобы посмотреть на Темпл вверх и вниз. «Вы не хотите угадывать эти модели обложки из бисероплетения, TB Половина их странных, а другая половина - в любом случае. Если бы я знал, что вы были свободными концами и у меня была иена для романтики, у нас могло быть что-то Неудивительно, что ты так ко мне.

Тебе просто нужно хорошо …

“Придурок!” Электра зарычал, как сторожевая башня со стороны Храма. «Кто этот маленький человек, Храм?»

«Не дорогая герцогиня Виндзорской, я скажу вам это. Познакомьтесь с Кроуфордом Бьюкененом, автором колонки Broadside для The Scores« Лас Вегас ».

«О, да, я видел это, - разрешил Электра. «Обычно с использованным кошачьим пометом на нем».

«Я не закрываю это для Scoop». Бьюкенен презрительно приспособил висящий куртку из слоновой кости. «Я местная связь forHot Heads, национального тележурнала, вы знаете. Я буду давать поименную учетную запись на все пять дней времени GROWLERS, чтобы выть. Если вы мне нравитесь «-

он наклонился почти вплотную, чтобы почистить зубы Храм своим собственным: «Я обязательно сделаю интервью на камере, и я даже опознаю тебя как местную флэку. Будь хорош для бизнеса».

«Я здесь по делу», сказала она с легкостью, отступая назад и прямо на носок Электры. «Для Феникса». Она надеялась, что это расплывчато.

«Единственное время, которое мне нужно, - это место, чтобы дышать в шести милях от вас!»

“Женщины.” Кроуфорд смущенно улыбнулся Электре, словно - будучи серебристым - она ​​уже не была такой. «Вы всегда можете сказать, что они нравятся вам, когда они испытывают чувство».

«Извините, - сказал Темпл, отпрыгивая от пальца Электры в тот момент, когда Кроуфорд Бьюкенен убрал себя.

“Зачем?” Электра выглядел озадаченным.

Покорившись, Храм обернулся, чтобы увидеть, кто ее пятна шипы пригвоздили к полу, и что более важно, кто был настолько стоичником, чтобы не комментировать ни слова протеста.

О, мой. Вот он. Давид во плоти, всего семь футов в высоту вместо восемнадцати. Храм поднял глаза и поднялся. Макс был высоким, но изящно узким.

Этот парень был построен больше как перевернутый небоскреб. В отличие от одного из этих игольчатых зданий он расширился, поднявшись до пропорций Шварценеггера. В отличие от Дэвида и Арнольда, он задрапировал свое верхнее развитие в скромной занавеске чистокровных волос с бицепсом - псевдо-пронизанной солнцем, честно прямой и искусно неукротимой.

У Храма было самое странное ощущение того, что он находится на расстоянии от массивной лошади Паломино. Отлично. Паломино жеребец. Хорошо, пересмотрите это. Паломино.

Мне жаль, - сказала она, - за то, что ты наступил на тебя.

«Вы наступаете на Фабрицио?» Его загорелое лицо сморщилось (восхитительно, предположил Храм) с весельем. «Нет.

Фабрицио должен избегать наступать на милую даму. С этим он усмехнулся (нежно) и поднял ее (мужественно) одним махом.

Некоторые женщины в очереди повернулись, чтобы посмотреть, затем coo. Некоторые покраснели. Фабрицио разгромил Храм на его мужественный сундук, обнаженный благодаря нераскрытой рубашке не очень мужественного поэта. Его кожа была загорелой,

естественно, лысый, и его плечи разрастались до таких невероятных размеров, что Храм восхищался тем, что он был разрешен публично без Wonderbra.

Электронные вспышки взорвались вдоль регистрационной линии, но более горячий, более ослепительный свет вышел в сторону. Храм знал, что ослепительный блеск с древних дней,

хотя в то время она была мучителем, скрывающимся за ней.