5. Акбар Наме. Том 5

В это время Акбар был очень занят подготовкой к завоеванию Бихара и Бенгалии. Файзи сопровождал его в походе, но Абу-л Фазл, естественно, оставался в Агре. Но когда Файзи написал брату, что Акбар требует его к себе, Абу-л Фазл немедленно отправился ко Двору по возвращении императора в Фатехпур Сикри, где Акбар случайно заметил его сначала в мечети Джами. Абу-л Фазл, как и раньше, представил комментарий, написанный им к вступлению главы Корана, озаглавленной «Сурат-ул-Фатх» — «Победа» (сура «Победа»).

Часть учёных и фанатичных суннитов при Дворе, возглавляемые Мах-дум-ал-мулком и шейх Абд-ун-Наби, имели основание огорчаться успехами Файзи и Абу-л Фазла; после возвращения Акбара из Бихара снова начались незабываемые вечерние дискуссии по четвергам, о которых историк: Бадауни оставил очень живой рассказ. Акбара сначала просто раздражало «подобное фараоновскому тщеславие» учёных при Дворе; рассказы о бесконечных перебранках этих религиозных казуистов дошли до его слуха; религиозные преследования и несколько смертных приговоров, вынесенных его главным судьёй шиитам и «другим еретикам», очень подействовали на него, и теперь он впервые осознал, что книжники и фарисеи образуют собственную силу в его государстве, которое строилось им в течение 20 лет. Увлечённый благословенной идеей ценности его индийских подданных, он реши-Л, когда задумчиво и одиноко сидел, по утрам

¹⁴ Название 256-го стиха 2-й суры Корана.

1Л

на камне в Фатхпур Сикри, управлять беспристрастно людьми всех вероучений в своих владениях, но крайние взгляды учёных и законников постоянно побуждали его подвергать кого-то гонениям, вместо того чтобы успокаивать. Он ввёл дискуссии, поскольку, думая о себе, что может ошибаться, решил: его долг руководителя — «спрашивать, выяснять». Нет необходимости повторять здесь, какие это были обсуждения. Единство, которое существовало между учёными, исчезло в самом начале, злоупотребления заняли место доводов, и даже обычные правила этикета, в присутствии самого императора, были забыты. Сомнения Акбара, вместо того чтобы проясниться, только увеличились; некоторые пункты ханафитского толка, за который цеплялись многие сунниты правильнее было бы составить по изречениям законников, принадлежащих к другим трём сектам, а моральный образ Пророка, так тщательно исследованный, оказался не на высоте. Махдум-ал-мулк написал злобный памфлет против шейха Абд-ун-Наби, садра империи, а последний ответил на оскорбление тем же, назвав Махдума глупцом, и проклял его. Абу-л Фазл, которого Акбар с самого начала назначил руководителем партии, разжигал ссоры, искусно переводя диспуты с одной темы на другую, и, наконец, убедил императора, что подданный должен смотреть на царя не только как на светского, но и духовного руководителя. Распространение этого нового учения обеспечило успех в судьбе Абу-л Фазла. Оба, Акбар и он, были верны учению до конца своих жизней. Но новые идеи вызвали оппозицию в исламе, закон в котором стоит выше любого царя, такое устройство мы называем невозможным, и хотя своевольные правители, такие как Ала -ад-дин Хилджи, раньше пытались ввести закон целесообразности (маслахат-и вакт) над законом Корана, им никогда не удавалось отделить религию от закона или сделать администрацию империи независимой от мулл. Когда Абу-л Фазл четырьмя годами позже, в 986 Г.Х. [1578 Г.], ПОДНЯЛ этот вопрос на вечерних четверговых дискуссиях, то вызвал настоящий ураган; и пока велись диспуты мучительные, какими они были до сих пор, находился один вопрос, связанный с жизнью Пророка, или сектантскими разногласиями, и они сосредотачивались на принципах ислама. 14 только сейчас сунниты при Дворе увидели, какой большой за последние четыре года стала брешь, этот «крепкий и ясный закон и прекрасная вера разрушились», и Акбар уверовал, чт'о есть здравомыслящие во всех религиях и воздержанные мыслители и люди, наделённые чудодейственной силой среди всех наций. Ислам, по его мнению, не обладал совершенством по сравнению с другими видами почитания. Группа учёных, видя, что их официальное положение в опасности, теперь показали готовность уступить, но было уже поздно. Они даже подписали замечательный документ, который шейх Мубарак в содружестве с сыновьями составил, — уникальный документ во всей истории ислама. Бадауни, к счастью, сохранил полную копию его.

Император был официально признан справедливым правителем и в качестве такого возведён в звание муджтахида, то есть непогрешимого авторитета во всех делах, касающихся ислама. Таким образом, ум справедливого правителя стал единственным источником законодательства, и вся масса учёных и юристов ограничила себя в религиозных делах следованием декретам Акбара.

Шейх Абд-ун-Наби и Махдум-ал-мулк, конечно, подписали этот документ против своей воли, но подпись их стояла, в то время как шейх Мубарак добавил к подписи слова о том, что он охотно подписал своё имя и несколько .лет ждал реализации этого прогрессивного действия.