5 баллов Слизерину! (СИ)

Пенни ошарашено смотрела на Блэка и не могла поверить своим ушам. Она выпучила глаза, удивлённо смотря на черноволосого. Тот выжидательно смотрел на неё, покусывая губу от волнения. Пенелопа была удивлена — и как она раньше не подумала о Сириусе?

— Я бы… — неуверенно начала она, опустив глаза, -…я бы с радостью, но… — Флорес на секунду подняла взгляд, увидев на лице Бродяги непонимание, -…я бы не хотела доставлять тебе неудобства. — твёрдо закончила девушка.

— Перестань! Что ты такое говоришь? — Блэк был искренне возмущён и удивлён. — Почему ты решила, что будешь доставлять неудобства?

Пожав плечами, Пенни ответила:

— Ты собираешься взять к себе ещё и Гарри, но это понятно, ведь он твой крестник, — Флорес опустила голову, — Ну, а я…я, по сути, никто для тебя. — Зеленоглазая грустно вздохнула.

— Пенни, что за бред? — Сириус явно был недоволен словами девушки. — Ты…

— Сириус! — Пенни прервала его, — Перестань. Я знаю, что ты делаешь это из-за обещания, данного моей матери, — брови Блэка удивлённо поползли наверх, — Тебе не стоит так волноваться, правда. Я…либо найду себе другого опекуна, либо буду жить в интернате… — Пенелопа завернулась в кокон из одеяла, отвернувшись от мужчины. Повисло молчание. Блэк, видимо, обдумывал слова девушки, а глаза той снова стали красными.

— Цветочек, я хочу стать твоим опекуном не потому, что так хотела бы Лили. — тихо начал Сириус, — Я люблю тебя. И Гарри тоже. Я бы не хотел, чтобы вы оба остались сиротками, — Пенни повернулась к мужчине, шмыгнув носом. — Да, я понимаю, что не смогу дать тебе ту же заботу, что и Северус, но я буду стараться.

Пенелопа потянулась к Сириусу и обняла его. Сначала тот опешил, но всё же обнял её в ответ. Флорес молча плакала, едва заметно улыбаясь.

— Ты назвал его Северусом, — сказала она Блэку, а тот усмехнулся. — Горжусь тобой, Бродяга.

— Это была всего лишь случайность, Цветочек, — закатил глаза Сириус.

— Да-да, конечно, — улыбнулась Пенелопа, посмотрев него. Блэк поднял ей настроение, заставив на время забыть обо всём плохом. За это она была ему благодарна.

В следующий момент в дверь палаты постучали.

— Войдите! — Пенни заинтересованно взглянула на дверь, гадая, кто же находится за ней. Как только светлая макушка показалась в дверном проёме, рыжеволосая уже начала радоваться. Драко улыбнулся девушке и посмотрел на Сириуса, выгнув бровь.

— Я, пожалуй, пойду, — взрослый маг встал со своего места и вышел из комнаты, подмигнув Пенни.

Малфой смотрел на свою девушку с радостью в глазах, но в то же время в них присутствовала непонятная грусть или печаль.

— Смотрю, я не первый твой посетитель? — спросил Драко с издёвкой и положил свой букет рядом с лилиями.

— Как видишь, — пожала плечами волшебница, натянуто улыбнувшись.

— Привет, — произнёс Малфой, присаживаясь на краешек кровати. — Как ты?

— Уже лучше, — вяло улыбнулась Пенни.

Драко взял её руку в свою и сказал:

— Я волновался, — парень смотрел на Пенни с неподдельной нежностью и любовью в глазах. — Восемь дней не было никаких вестей, я очень боялся за тебя, Пенни.

— Со мной всё хорошо, — ответила ему Флорес, придвинувшись ближе.

— Ну да, я вижу. — блондин осмотрел её с ног до головы, грустно усмехнувшись. Несмотря на то, что сейчас Пенелопа и Драко были наедине, парень всё ещё оставался Малфоем. Малфоевская натура так и проедала его: самодовольная ухмылка, острый язык и издевательский взгляд всегда были при нём. Но при Пенни он редко позволял себе такое, так как она была для него близким человеком. Если бы кто-нибудь из учеников школы увидел его нежным, добрым и мягким, то точно не поверил бы своим глазам. И всё же, чаще всего Малфой был сдержанным и холодным, что было свойственно для него.

Наступила тишина. Был слышен лишь гул в коридоре, а Драко с Пенни молчали. Малфой молчал потому, что не знал что сказать, а Флорес была слишком усталой для разговоров.

— С Пожирателями разобралось министерство, — голос парня пронзил тишину. Поймав вопросительный взгляд Пенни, он пояснил:

— Как только с лица твоего отца слетела маска, началась суматоха. Долгопупс под шумок смог послать патронуса, — при произношении фамилии гриффиндорца Драко скривился, — а как только прибыли авроры пожиратели смылись. Потом тебя доставили в больницу. На этом всё. — закончил слизеринец.

— Понятно, — кивнула Пенелопа. — А что с моим…с моим отцом?

Девушке было больно говорить об этом, но она должна была узнать.

Отведя глаза в сторону, Драко неуверенно ответил:

— Его…его уже похоронили. Если хочешь, можем сходить вместе на кладбище…

— Всё, не надо больше об этом, — резко прервала его Пенни, убрав волосы за ухо.

— Да, конечно, прости, — отрывисто произнёс парень, устало зарывшись лицом в ладони. — Просто мне действительно очень жаль…

— Я же сказала тебе перестать, Драко!

Противный ком слёз подкатил к горлу. Пенни думала, что уже выплакала все слёзы, но оказалось, что это не так. Ей всё надоело. Особенно собственное нытьё. Она хотела перестать плакать, но не могла сделать этого. Слёзы сами лились ручьём, и от этого девушка чувствовала себя самой настоящей плаксой.