5-я колонна

В свою очередь, эти контексты и трактовки становятся границами, которые начинают лишать свободы всех, не знакомых с первоисточниками каждой новой трактовки. Зачастую эта обширная категория объявляется врагами свободы и ведущих «трактователей» добра, так, за компанию. В массовом порядке и намеренно распространяется или прививается подобное чувство-ощущение всем тем, кто не согласен с подобными трактовками и установлениями свободы. Тем самым вносится основание для существования хорошо известного социальным психологам закона «мы – они». В результате обострения разграничений между «мы» и «они» начинают использоваться законы и правила системы, по которым четко можно определить, кто есть кто, «мы» или «они». Постепенно подобные действия неизбежно приводят к жизни еще один постулат общественности – «кто не с нами, тот против нас».

Другими словами, именно это свойство неосознанности «новых» свобод и особенно «новых» трактовок регулярно приводит к тому, что называется ограничением свободы. И происходит это на простом основании существования относительности восприятия окружающей действительности.

Но по фактам истории и изменений устройства различных систем общества мы можем сделать вывод, что свобода – понятие эфемерное, ложное и недостижимое. Этот вывод зачастую делается в виде финальных умозаключений наших персональных, порой сугубо психологических жизненных исканий. И потому часто подобное решение насаждается нам извне для прекращения лишних трат времени на все ненужное и для большей концентрации на реальных достижениях в каждой индивидуальной жизни.

Хотя по факту вся проблема именно в неосознанности свободы. И если быть до конца корректными, то проблема в неосознаваемости свободы. При этом надо помнить, что осознание свободы есть «осознанная необходимость». Потому именно неосознанность свободы, отсутствие ее четкого понимания и порой даже приближенной трактовки ее дает возможность для существования широкого спектра полумаразматических философских шатаний или откровенно религиозных бредней.

Как результат в обычном «людском» обществе (то есть не в коммунистическом социуме) всегда будет база для возникновения очередной «новой» волны «5-й колонны», которая будет выдвигать свою теорию свободы и предлагать всем бороться именно за нее, так как все предыдущее, по их утверждениям, не есть свобода.

И уже не столь важно, системное это движение или нет, оформилось ли оно в оппозицию или нет. Главное, что есть возможность для призыва «нового», «светлого», «чистого» и «выгодного» всем, особенно тем, кто ее, свободу, отстаивает и продвигает.

Оппозиция, в отличие от «5-й колонны», гомогенна с властью. Это вытекает из предыдущих двух различий. Подобная гомогенность на основании стремления «5-й колонны» к власти может иногда вводить в заблуждение. Однако, достигнув ее, «5-я колонна» не имеет четкого представления о том, что делать с властью. Этот момент будет более подробно описан ниже. Но уже сейчас мы можем сказать, что оппозиция так или иначе работает на систему, в рамках которой существует государство, планетарная политическая или иная система. Оппозиция достигает власти в рамках общей «игры», на основании «общих» договоренностей в рамках этой политической игры, и потому она только меняется с властью местами, ну и названиями. И даже поменявшись местами с властью, оппозиция не меняет саму систему. Оппозиция может заменить все, но не принцип системы, и потому саму систему как суть не меняет⁴⁸. Это основное различие поможет понять, почему «большевики» – не коммунисты. И почему современную КПРФ, да и любые другие партии «коммунистического» толка нельзя даже приближенно называть такими.

Подобные партии максимум могут именоваться социал-демократическими. Или рабочими партиями наподобие (Р)СДРП (б) или (м), где (Р) (российская) не может быть отнесена ко всем подобным партиям в мире, а (м) и (б) означают меньшевиков и большевиков, а точнее методы борьбы за власть.

Это разделение, как мы знаем, произошло после II съезда РСДРП, после которого группу, получившую большинство на выборах в ЦК партии, стали именовать большевиками. Слово «большевиков» сохранялось в названии коммунистической партии до 1952 года, когда XIX съезд переименовал партию, называвшуюся к тому времени ВКП(б), в Коммунистическую партию Советского Союза⁴⁹.

Историческая последовательность подобной трансформации выглядит примерно так: