5 лет среди евреев и мидовцев

После “того разговора, который — приятно вспомнить! — шел под копченые кабаньи ребрышки, прошло почти семь лет. Кое-что я бы сегодня уточнил. Но было так, как было.

Первая (и последняя) вилла. В конце января закончились поиски резиденции. Практически весь дипломатический корпус жил в пляжном пригороде Тель-Авива Герцлии-Питуах. Но я предпочел держаться подальше от этой ярмарки тщеславия. Остановились на вилле в другом пригороде — Савьоне. 19 января подписали договор об аренде. Далеко от моря, больше тишины, простора, зелени. Одноэтажный дом, сад, бассейн. Главное требование, — чтобы можно было принимать гостей (до ста человек). По сравнению с резиденциями многих других послов наша выглядела довольно бледно. Но на большее не было денег (эта стоила поначалу 5500 долларов в месяц). Впрочем, все относительно. “Как в кино!” — сказала моя Лена Петровна, когда увидела наше обиталище.

Первые радости быстро кончились. Вечно что-то портилось и ломалось. Особенно часто подводил кондиционер (что при 40-градусной жаре портит настроение). Петровна нервничала, мне доставалось. За ремонт должен был платить хозяин, но уж больно ему не хотелось… Спорили. Договаривались. А цены все росли.

Несколько раз пытались найти что-нибудь подешевле, не получалось. Убожество сплошное. А мы все-таки Россия…

Поначалу вилла не охранялась. В сентябре 1994 года в одну прекрасную ночь нас обворовали. Забрались через сад в кухню. Стащили что-то из техники и кошелек с деньгами (около 6000 шекелей). Услышав, видимо, мой храп, ретировались. Но без паники. Визитные карточки вынули из кошелька и аккуратно положили на полку в кухне.

Пришлось бить челом, чтобы поставили будку с солдатом. После долгих препирательств поставили. Однако солдаты, насквозь пропитанные демократией, воспринимали свою службу скорее всего как пребывание на даче. Спали на травке, собирали орехи, слушали музыку, приглашали в будку друзей и подруг. Я испробовал разные способы укрепления караульной дисциплины. Помогало слабо. В конце концов обратился к министру общественной безопасности Израиля с письмом.

“Уважаемый г-н Кахалани!

Каждый день, когда я вижу солдата с автоматом у входа в мою резиденцию, мне хочется поблагодарить Вас и Всевышнего за заботу о безопасности моей семьи и моих вещей.

Зная о том, какое важное значение для взаимопонимания между нашими странами имеет обмен опытом, я попросил МВД России прислать мне выписку из Устава караульной службы. Этими правилами руководствуются российские солдаты, охраняющие посольства и резиденции в Москве. Наверное, и Вам будет интересно прочитать эту бумагу.

Возможно, я ошибаюсь, но мне в голову пришла следующая мысль. Может быть, и солдатам ЦАХАЛ, находящимся на постах около посольств и резиденций, российские правила пойдут на пользу. Если Вы со мной согласитесь, я готов распечатать указанные правила крупными буквами (на иврите) и вручить персонально каждому, кто дежурит у резиденции.

Приложение по тексту на 1 л.

Искренне Ваш

А. Бовин”.

Далее следовало приложение.

ВЫДЕРЖКА ИЗ УСТАВА КАРАУЛЬНОЙ СЛУЖБЫ ПО ОХРАНЕ ПОСОЛЬСТВ И РЕЗИДЕНЦИЙ ПОСЛОВ

Солдату, находящемуся на посту, запрещается:

приглашать в караульное помещение (будку) девушек, друзей и родственников,

лежать на газоне и загорать во время дежурства,

купаться в бассейне,

кормить соседских кошек и собак,

разбрасывать мусор и объедки рядом с караульным помещением,

мыть машины на территории резиденции.

Солдат, находящийся на посту, должен быть одет по уставу в опрятный мундир, застегнутый на все пуговицы. Он должен встать и открыть ворота, когда проезжают (проходят) посол или его гости”.