5 любимых женщин Высоцкого. Иза Жукова, Людмила Абрамова, Марина Влади, Татьяна Иваненко, Оксана Афанасьева

Но не тут-то было… За хрупкой оболочкой ундины таилась натура сильная, строптивая, неуступчивая. Татьяна виделась мне пугающим воплощением физического и душевного здоровья, и по-армейски прямолинейная правильность ее жизненного графика обескураживала. Принципиально непьющая и некурящая, волевая и уверенная, – как разительно отличалась она от своих юных сестер по ремеслу, разноцветными мотыльками бестолково порхающих в свете рампы…» (Д. Карапетян. Владимир Высоцкий. Между словом и славой. Воспоминания. М.: Захаров, 2002).

Даже Людмила Владимировна Абрамова признавала, что «самой умной из тех женщин, к которым Высоцкий был неравнодушен, оказалась Татьяна Иваненко… Я ею восхищаюсь и ей завидую…» (см. subscribe.ru). Со своей стороны, Иваненко не оставалась в долгу, говоря о редкостной красоте, уме, начитанности Люси.

Ее прекрасная головка была забита догмами и непреложными постулатами школьной поры о повальном равенстве и братстве. Друзья Высоцкого предполагают, что именно холодноватая цельность притягивала его к Татьяне. Тем более что она сама без устали повторяла, что она любит своего избранника «как простого русского мужика», а не за имя и славу.

Владимир Семенович всячески старался помочь ей сделать кинокарьеру: упросил режиссера Карелова снять ее хотя бы в маленьком эпизоде в фильме «Служили два товарища». Затем уговорил Юнгвальд-Хилькевича занять Татьяну в фильме «Внимание, цунами!», для которого сочинял песни.

Уж не Иваненко ли имел в виду Павел Леонидов, когда писал: «Сколько у него было «Любовей»? Я знаю. О многих Ю. П. знает. Кое-кого из «Любовей» он даже в труппу на «подносы» брал…»?

Бывалым театралам Татьяна Васильевна запомнилась разве что ролью Женьки Комельковой в спектакле «А зори здесь тихие…», которую она играла на пару с Ниной Шацкой. А остальные были именно из разряда «на подносы», безымянные: 2-я придворная дама в «Галилее», плакальщица в «Пугачеве», подруга дома в «Мастере» и т. п. То ли из желания, чтобы Таня постоянно находилась рядом, то ли из стремления помочь ей подзаработать (да, наверное, эти причины объединялись в одно целое), Высоцкий привлекал ее в «таганские» концертные бригады.

Известно, например, выступление в 8-й «немецкой» спецшколе в 5-м Котельническом переулке. Высоцкий читал стихи, пел с Жуковой и Золотухиным песни из спектаклей, потом вместе с Иваненко читал «Римские праздники» из «Антимиров». Он – в центре внимания, солист номер один, даже аккомпанирует на пианино пантомиме Черновой. Успех оглушительный!..

Татьяна Иваненко.

Давид Карапетян: «…Была она хороша собой необычайно – создатель потрудился на славу»

«Иваненко, – считал Золотухин, – всем ему обязана…» (см. Секрет Высоцкого. М.: Алгоритм, 2000).

Однако, по свидетельству французской переводчицы Мишель Кан, с которой Высоцкий был знаком еще с 1967 года, именно Владимир Семенович был против того, чтобы Иваненко играла роль Офелии в «Гамлете». Якобы он пошел к Любимову и попросил снять Таню с роли, дескать, Влади будет неприятно видеть их вместе на сцене. Татьяна потом высказывала «шефу»: «Кто здесь главный режиссер – вы или Высоцкий?» (см. Е. Сажнева. Парижский суслик // Московский комсомолец. 24 января 2005). Мишель вообще удивлялась, что Татьяна предполагалась на роль Офелии: «Если бы она была талантлива, то могла бы обидеться, уйти. Она же этого не сделала…» (там же).

Один из организаторов нашумевших куйбышевских концертов Высоцкого в 1967 году Всеволод Ханчин вспоминал, «чтобы забрать у поезда театральный реквизит, нас провожает актриса Театра на Таганке Татьяна Иваненко…» (см. Четыре четверти пути. М.: Физкультура и спорт, 1988).

Татьяна, как и Высоцкий, воспитывалась в военной семье, с вполне предсказуемым уставом, нравами и устоями. Ее отчима, которого она называла отцом, генерала Минченко (тогда, правда, еще полковника), безусловно, смущали «устные рассказы про любовные дела» «популярного актера из «Таганки»». Татьяна уговорила Владимира дать домашний концерт для своей родни, будучи совершенно уверенной, что так он непременно сумеет сломить ледок настороженности.