5 марта 1953 года трагедия русского народа (СИ)

31 августа 1948 года Жданов умер. Уход его изменил соотношение сил в политическом руководстве в пользу сионистского подполья. Однако заведующая кабинетом электрокардиографии кремлевской больницы А.Ф. Тимашук, имевшая непосредственное отношение к лечению Жданова, открыто обвинила руководство больницы в неправильном лечении и смерти Жданова, написав об этом Сталину.

31.03.1966

В ПРЕЗИДИУМ XXIII СЪЕЗДА КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ

СОВЕТСКОГО СОЮЗА

Я, врач, б[ес]/п[артийная], мне 67 лет. После окончания 1-го Московского университета поступила в Лечебно-Санитарное Управление Кремля, где проработала без перерыва 38 лет, последние 16 лет заведовала отдел[ением] функциональной диагностики 1-й больницы 4-го Главного Управления. 28 мая 1964 года была вынуждена перейти на пенсию. За долголетнюю безупречную работу была награждена орденами "Знак Почета", орденом Трудового Красного Знамени и медалями. Министерством здравоохранения СССР награждена значком "Отличник здравоохранения", в 1962 г. мне присвоена квалификация врача-терапевта функциональной диагностики 1-й категории. Руководимое мною отделение функц[иональной] диагностики носит звание "Бригада коммунистического труда". Имею печатные научные работы в медицинских журналах и сборниках. За время своей работы обучила большое количество молодых кадров врачей и медсестер. С 1953-55 гг. была избрана депутатом трудящихся Ленинского района г. Москвы 4-го созыва.

Дело, с которым я обращаюсь в столь Высочайшую инстанцию, заключается в последствиях медицинского конфликта, возникшего между мною и профессорами В.Н. Виноградовым, В.X. Василенко и нач[альником] Лечсанупра Кремля пр[офессором] П.И. Егоровым, лечившими А.А. Жданова. Причина конфликта заключалась в расхождении диагноза, лечения и установленного профессорами режима больному А.А. Жданову.

Клинические данные и методы объективного исследования (электрокардиограмма, анализы крови, т[емпература] и другие клинические данные) свидетельствовали о наличии у больного острого инфаркта миокарда в области передней боковой стенки левого желудочка и межжелудочковой перегородки. Между тем, как проф. В.Н. Виноградов, В.X. Василенко и П.И. Егоров настаивали на "функциональном расстройстве сердечно-сосудистой деятельности на почве склероза и гипертонической болезни". Такое расхождение в диагнозе, а следовательно, в лечении и установленном режиме, было чревато последствиями для больного. Это и заставило меня немедленно обратиться к личной охране А.А. Жданова - майору А.М. Белову с просьбой связать меня с Москвой, других возможностей в то время в Валдае у меня не было. В письменной форме я изложила свое мнение в отношении больного, которое было продиктовано моей врачебной совестью и желанием помочь больному. Это письмо вместе с электрокардиограммой, сделанной мною в Валдае, я передала майору Белову и просила его как можно быстрее направить в ЦК КПСС.

30 августа 1948 г. А.А. Жданов скончался. Результаты патологоанатомического вскрытия, произведенного на месте в Валдае патологоанатомом А.В. Федоровым, подтвердили диагноз инфаркта миокарда, поставленный мною при жизни больного, но отвергнутый профессорами.

6 сентября 1948 г. нач. Лечсанупра Кремля проф. П.И. Егоров созвал совещание в составе проф. Виноградова, Василенко, д-ра Майорова, патологоанатома Федорова и меня (стенографистка Е.Н. Рубчевская). На этом совещании проф. Егоров П.И. открыл дискуссию по поводу расхождения диагноза и упомянул о моей "жалобе" на присутствующих здесь профессоров, стараясь всячески дискредитировать меня как врача, нанося мне незаслуженные оскорбления, называя меня "чужим" и "опасным" человеком, а 7 сентября 1948 г. меня вызвали в отдел кадров и прочли приказ нач. Лечсанупра Кремля П.И. Егорова о переводе меня из больницы в филиал поликлиники якобы для усиления там работы.

7 сентября 1948 г. я написала письмо в ЦК КПСС на имя секретаря [ЦК] А.А. Кузнецова, в котором изложила свое мнение о диагнозе и лечении А.А. Жданова (есть копия). Я не получила ответа ни на письмо от 29 августа, переданное в Москву через майора Белова, ни на письмо от 7 сентября1948 г. в ЦК КПСС А.А. Кузнецову. На мои телефонные звонки в секретариат А.А. Кузнецова мне отвечали: "Ваше письмо получено, Вас скоро вызовут". Не получив ответа и вызова в течение 4-х месяцев, 7 января 1949 г. я вторично обратилась в ЦК КПСС с просьбой принять меня по делу покойного А.А. Жданова, но и на это письмо ответа не получила, с тех пор я больше никуда не обращалась.

Спустя 4,5 года, летом 1952 г., меня вдруг вызвали в МГБ в следственный отдел по особо важным делам к следователю Новикову, а через некоторое время к следователю Елисееву по делу покойного А.А. Жданова, и я снова подтвердила все то, что уже мною было написано в ЦК А.А. Кузнецову.