5-ый пункт, или Коктейль «Россия»

Жил Александр Герцевич,
Еврейский музыкант,
Он музыку наверчивал,
Как чистый бриллиант…

Удивительное дело, как много среди скрипачей, пианистов, виолончелистов и прочих исполнителей представителей детей Израиля, ассимилированных в России, разумеется, но все же, все же…

Очень короткий перечень (он может быть значительно расширен): пианист Владимир Ашкенази, альтист Юрий Башмет, пианист Эмиль Гилельс (он же Самуил), пианист и педагог Александр Гольденвейзер, скрипач Борис Гольдштейн, виолончелистка Наталья Гутман, органист Гарри Гродберг, пианистка Белла Давидович, трубач Тимофей Докшицер, пианист Яков Зак, скрипач Леонид Коган, скрипач Гвдеон Кремер, скрипач и дирижер Владимир Спиваков, пианист и педагог Яков Флиер, виолончелист Даниил Шафран…

А сколько музыкальных гениев дала Одесса! В городе царил культ «фоно» и «скрыпочки». Как вспоминает Оскар Фельцман, в Одессе было правило: пять лет исполнилось — пора к Столярскому. Петр Соломонович Столярский был выдающимся педагогом. Среди его учеников: Давид Ойстрах, Буся Гольдштейн, Лиза Гилельс, Миша Фихтенгольц… Столярский говорил своим ученикам: «Сыграй, как вкусный борщ». И они играли вкусно, искристо и остро.

Не будем мешать солистам. Будем удаляться тихо. На цыпочках. Все! Нас уж нет. Но забыли сказать о дирижерах. Среди них тоже есть специфический ряд: Самуил Самосуд, Юрий Файер… Иногда подобных фамилий становится как бы чересчур много, и тогда кто-то начинает бунтовать (такое бывало не раз). Так, знаменитый дирижер Большого театра Николай Голованов выступал за русский театр яростно и агрессивно, да так, что пришлось его осаживать самому вождю — Сталин пожурил Голованова в письме (оно опубликовано в собрании сочинений вождя) за то, что Голованов хочет в Большом театре творить искусство только русскими руками (и ногами, если говорить о балете), чистокровными русскими. Но Сталин понимал, что это невозможно. И дело тут не только в дружбе народов…

А что в заключение главы?

На арфе? Нет! Сыграй на лире
Какой-нибудь не пустячок…
Ну, например, полет валькирий…
И краска схлынула со щек…

— как писал самиздатовский поэт Николай Шатров. Полет валькирий — это серьезно, это не танец под скрипочку. Это — Рихтер и Ростропович по меньшей мере.

Великий пианист Святослав Рихтер детство и юность провел в Одессе. А его отец Теофил Рихтер родился в Житомире, в семье музыкального мастера и настройщика, обрусевшего немца. Многие его родственники погибли, сражаясь за Россию: дядя — в Севастопольской кампании, старший брат Лука — в русско-турецкой войне, племянник Карл — в 1914 году, в первую мировую. Обнаружившего выдающиеся музыкальные способности Теофила Рихтера отправили в Венскую консерваторию. Затем, по возвращении, в Житомире он женился на русской девушке Анне, и в 1915 году у них появился сын Святослав, Светик, как его называли. В 1916 году семья переехала в Одессу, где Теофил Рихтер стал органистом в лютеранской кирхе. Маленького Светика Теофил Рихтер стал обучать музыке с трех лет. Одаренный отец — гениальный сын.

А потом грянула война, и Теофила Рихтера, как немца, расстреляли в ночь с 6 на 7 октября 1941 года. В застенках НКВД Теофил Рихтер умолял не трогать жену и сына. Спустя 20 лет дело отца Рихтера подняли и пересмотрели — невиновен. Всю свою жизнь Святослав Теофилович Рихтер помнил, какую цену заплатил его отец за то, чтобы сын жил и творил. Сам он чудом избежал ареста.

Итак, великий Рихтер из немцев. Не только. Одна из его родственниц — шведская певица Женни Линд. Святослав Рихтер был женат на Нине Дорлиак, которая по матери происходила из дворянской семьи Феляйзенов, по отцу — из французов (Лев Дорлиак).

Второй великий Слава — Ростропович имеет польско-литовские корни. Его прадед Иосиф, похороненный в Варшаве, недалеко от могилы родителей Шопена, носил фамилию Ростроповичюса.

«Таинственный, дьяволический, женственный, мужественный, непонятный, всем понятный трагический Шопен», — так сказал о Фредерике Шопене Святослав Рихтер.

Это было у моря, где ажурная пена,
Где встречается редко городской экипаж…
Королева играла — в башне замка — Шопена,
И, внимая Шопену, полюбил ее паж…

К чему бы это возник вдруг Игорь Северянин? А просто так, по ассоциации. И из страстного желания: давайте не враждовать. Давайте любить друг друга, не заглядывая в паспорт и особенно в графу «национальность». А Шопен и Северянин — всего лишь декор возникшего из головы текста.