5 Завещание Малого Льва

- Еще рано делать выводы. Планета большая, озер много, - сказал Грэф, но и сам уже

начал сомневаться.

- А по-моему, всё ясно, - невозмутимо пожал плечами Оборотень. - Мы торчим на Вуо

неделю, результата никакого. Так что, похоже, Сирена принесла нам липовую карту.

- Моя Сирена? – покачал головой Грэф, - не может быть.

- Твоя самонадеянность поражает!

Кадм как-то сразу начал всем тыкать на Вуо и даже порывался руководить, но это ему

прощалось. Редких был достоинств детина, да как-то и не хотелось, сидя у костра в диких

зарослях тропических лопухов, важничать. Все расслабились.

- Ты ей кто, этой Сирене? Мать родная? Сама говоришь, ты ее выдала Мегвуту. С какой

стати ей помогать теперь тебе? И на эту козу тоже не рассчитывай, - он снова кивнул на

Анапатену, - если мы в ловушке, то она или полная дура, или в сговоре с Мегвутом.

- Одно я знаю точно, - сказал Грэф, - она не дура.

- Тогда дура ты. Неужели ты ей доверяешь?

- Во-первых, ты груб, - поморщился Грэф, - тебе это не идет. Во-вторых, не твое дело -

обсуждать мои действия. А в-третьих… отойди, черт подери, от края! Смотреть на тебя

тошно!

Кадм усмехнулся и отошел. Его широкая фигура заслонила полуденное зеленоватое

солнце.

- Я не Глусто, чтобы смотреть тебе в рот. Ты себя переоцениваешь, и я это вижу. С чего

ты взяла, что все женщины от тебя без ума? Нельзя строить политику на каких-то личных

привязанностях. Я понимаю, что у тебя опыт именно в этом… но здесь не бордель.

- Что ты предлагаешь? – не стал отвечать на такую проповедь Грэф.

- Возвращаться и немедленно, - заявил Кадм, - пока мы во что-нибудь не вляпались здесь

или не упустили чего-то там. Может статься, мы вернемся уже совсем в другую империю.

- Я могу это проверить хоть сейчас.

– 515 –

КНИГА 5 – ЗАВЕЩАНИЕ МАЛОГО ЛЬВА. Часть 5 – Красное и черное

- Брось, не расходуй зря энергию. Это ничего не даст.

- Наше возвращение тоже ничего не даст. Мы должны найти этого Спрута. Это самое

главное. Потому что империя – это Спрут.

- Империя – это еще Стратеги и их вооруженные силы. Они Спруту не подчиняются. И

воевать, если что, нам придется с ними!

- Кадм! Неужели ты думаешь, Мегвут за неделю переманил Стратегов на свою сторону?!

- Вполне возможно. Удалил Анапатену и договорился с ними по-своему. Оборотни

понимают друг друга лучше! Уж я-то знаю!

- Они слишком трусливы, чтобы воевать! Их удел – уничтожать слабого, вот этого они не

боятся! – Грэф прищурившись посмотрел на Кадма, - я заметил, вы, Оборотни, панически

боитесь смерти.

- А вы, гуманоиды, – нет? – насупился Кадм.

- Не в такой степени. Мы к смерти готовимся с детства, потому что знаем, что умрем.

Чуть раньше, чуть позже – какая разница? А вы за миллион лет так привыкли жить, что даже

в мыслях допустить своего конца не можете. К тому же для вас это действительно конец. Вам

загробная жизнь не светит.

- Вам тоже.

Как и все Оборотни, Кадм не допускал мысли об иной форме существования. Весь их

миллионолетний опыт говорил о том, что всё в природе рождается, развивается, умирает и

разлагается в пыль, и только они были есть и будут как данность. Переубеждать его Грэф не

стал.

- Пусть так, но мы в нее верим. А вы - нет.

Тень отошла, и зеленое солнце снова брызнуло в глаза.

- Я не могу знать, как поступят Стратеги, - сказал Кадм, присаживаясь рядом, - но я знаю

одно – если Мегвут нас сюда заслал, значит ему это зачем-то нужно. Пока мы играем по его

сценарию.

- Да, похоже, - Грэф бросил окурок и лениво потянулся, - давай от него отступим.

- Как?

- Не будем ничего искать. Будем валять дурака!

- Что?!

- Отдыхать будем, вот что. Жарить шашлык, купаться и осматривать развалины. Чем

плохой сценарий?

- Ты… ты с ума сошла, Рохини?

- Нет, - покачал головой Грэф, - просто и мне когда-то надо отдохнуть.

Он и потом не жалел, что устроил себе этот отдых. Уже всё вокруг, вся атмосфера этой

влажной планеты была пронизана тревожным ожиданием, но он смог забыться и

расслабиться.

Они улетели с Анапатеной к развалинам одного из гигантских муравейников, которые

строили тут прежние жители, и облазили там все темные и прохладные ходы. На полу

нередко попадались фантики и пробки – туристы любили это место.

- Что ты на меня так смотришь? – спросила Анапатена, выйдя из прохладных развалин

на жаркое солнце, - не я приказала уничтожить этих муравьев. Это было еще до меня…

задолго до меня.

А он думал совсем не об этом.

- Если кто тебя и осудит, детка, то только не я. Нашла судью! На моей совести столько

преступлений, что мне лучше помолчать!

А поскольку она стояла такая одинокая и растерянная, с облупленным носом и блеском

самокопания в глазах, он подошел и обнял ее за плечи.

- Пойдем, разведем костерчик и обжарим ваши вонючие баночные сосиски. Бог с ними,

с этими муравьями. Их уж не вернешь.

Он в нее не влюбился, но ему с ней было интересно. Лаклотка не переставала его

удивлять. Сейчас вот удивила наличием совести. По его разумению выходило, что у фигур

такого масштаба никакой совести быть не должно. Должна быть совсем другая логика. И

Анапатена, как правитель такой империи, тоже наверняка это понимала, но здесь, на Мертвой