50 & 1 история из жизни жены моего мужа

В любви и идиллии мы прожили ровно год, до тех пор пока в одно прекрасное лето Касялик не исчез. Обыскав квартиру и до кучи обшмонав подъезд, мы пришли к выводу, что кошка вывалилась с балкона (для тех, кто не в курсе, восьмой этаж). Думаю, что именно в тот самый август слава местных сумасшедших закрепилась за нами навсегда. Каждый вечер начинался с того, что мы гуляли вокруг дома и орали: «Вернись, Касялик!» – а потом приходили к себе и уходили опять. Через три дня в мою измученную кошкопотерей голову пришла гениальная поисковая идея.

– Может, Дима, он днем боится вылезать, а как раз ночью-то и выйдет, – уговаривала я мужа. – Давай фонарик возьмем и сходим.

Эту ночь я буду помнить всю жизнь. На нас летели плевки, презервативы и пивные бутылки, над нами светила луна, а в кустах шарахались какие-то подозрительные тени. Под ногами мявкнуло, когда мне по кумполу шмякнул чей-то бычок и я уже почти собралась домой.

– Наш кот! – завопил супруг. – Гони его на меня.

– А ну пошел! – взвизгнула я и подпрыгнула от неожиданности.

Что-то маленькое и серое вырвалось вперед и побежало в сторону впереди стоящей машины.

– Касялик, это мы! Не бойся! – взревел супруг и побежал за существом. Теряя тапки, я понеслась за супругом.

– А-а, это на голову больные с восьмого этажа, – сказала чья-то форточка и плюнула еще один окурок.

– Сама придурошная, я кота ловлю! – крикнула я форточке на бегу.

Ловля котов продолжалась до четырех утра. Хвостатая тварь перескакивала из-под одной машины на другую и каждый раз норовила скрыться в подвальном люке. Наконец мы договорились, что муж будет гнать кота к помойке, а я дежурить у подвала «на всякий случай». У помойки его и сцапали.

Увы. Всю ночь пробегать под окнами и изловить соседского кота – это даже не тема для юморески. Хотя – чего уж там – поржали, конечно, от души.

На следующее утро было решено обследовать подвал и прекратить поиски навсегда. Устали.

Из подвала муж вышел с разбитой головой (задел какую-то трубу) и крохотным котенком на руках.

– Пусть теперь этот будет нашим котом.

– Пусть. Прохором назову, – вздохнула я. Касялика принесли в тот момент, когда Прохору вычесали блох и налили молока.

– Говорят, вы тут кота ищете, не вашей ли расцветки? – На пороге стояли рабочие и лыбились.

– Нашей, – вздохнула я, протягивая рабочим полтинник.

Так их стало двое. Ну да, первый так за час пообжился, что выкидывать его было как-то совсем и некрасиво.

Спустя месяц кто-то принес и посадил под дверь третьего. А чего там… тут, типа, всех берут…

Кстати, презабавно: после своего бейса Касялик потерял последние мозги и стал благонамеренным до тошнотиков. Целыми днями он сидел и урчал в потолок, не замолкая ни на секунду. Но более всего мне любопытно, как теперь чувствует себя тот котейка, которого мы всю ночь ловили. Впрочем, это уже тайна, покрытая мраком.

А котов я не люблю, да. Уж слишком хорошо помню бычок за шиворотом.

ПРО ПОФИГИЗМ

На днях вывела странную закономерность. Для того чтобы некоторые вещи процветали, достаточно положить на них с прибором. Причем чем больше будет прибор, тем краше будет процветание.

Вот взять хотя бы моих котов. Каждый раз читаю «Ру кэтс» и изумляюсь – чего только люди не делают ради собственных питомцев. И за кормами черт-те куда катаются, и хитрожопые блохочески покупают, и разве что усятки на плойку не завивают.

Честно говоря, в кошачью жизнь у нас было только два серьезных вмешательства: первый раз, когда мы выводили им глистов, и второй, когда хирургически избавили от непотребств (жестоко, но все-таки лучше кастрировать, нежели выкидывать на улицу). На этом мое влияние на котов закончилось и началось сплошное попустительство.

Нет, конечно же, кормим, когда вспоминаем. Когда не вспоминаем, животные вполне самостоятельно совершают хадж к мусорному ведру и набирают морду на остатках дитячьей пищи. К слову сказать, даже Рогозину далеко до кувшинного рыла нашего Васьла.

Без воспитания, конечно же, не обходится. Процесс напоминает обучение офицеров по политической части, когда одна сторона лениво зачитывает передовицу, а другая склабится в усы, размышляя, как бы устроить ночлег в холодильнике.

Из крайностей – тапочки. За четыре года совместного существования у меня развилась такая меткость, что впору менять ФИО на Зайцева Василия. Впрочем, животные настолько приспособились к вопросу, что успевают исчезнуть еще до того, как тапка взлетает в воздух.

И вот заметьте, при всем этом пофигизме и наплевательстве я нисколько не сомневаюсь что эти коты еще будут ссать под нагробие, чтобы им шорами икалось, паразитам.

Или вот, к примеру, цветы. Была у меня однажды то ли бегонь, то ли пеларгонь, то ли еще какое чудо-дерево. Прикупила по случаю за тридцать пять рублей – дай, думаю, озеленюсь на халяву. Из магазина росток приехал вполне себе бодрящимся и не без надежд. Это только потом я поняла, что первые две недели микрофлора думала, завянуть ей или не завянуть. На десятые сутки, невзирая на все мои страдания, растение стало напоминать гаванскую сигару или, если хотите, член Ильича.