50 & 1 история из жизни жены моего мужа

Он выкатился так же неожиданно, как шарик жевательной резинки из автомата в супермаркете, и с гулким грохотом упал ей под ноги, едва не задев своим носом мысы лакированных сапог. Натуся не испугалась: во-первых, она работала бухгалтером – а что может быть страшнее цифр, во-вторых, у нее в груди билось рубиновое сердце, а в-третьих, бояться было некого: так себе, пустячок. Небольшого роста мужчина, каких обычно обижают «мужичонками», невыразительное лицо, штаны с кривыми стрелками и третьей свежести майка, выглядывающая из-под задравшегося пуховика.

– Ты откуда, чучело? – ласково спросила Натуся, всей своей массой наклонившись над тщедушным тельцем.

– Оттуда! – Он закашлялся и ткнул пальцем в неопределенную сторону. – Меня Костик зовут.

– Понятно, – хмыкнула Натуся. – А тут чего валяешься? Выгнали?

– Нет. Я ангел небесный, а оттого выгнать меня нельзя, потому что дом мой везде.

– Понятно, – еще раз хмыкнула Натуся, хотя ничего понятно ей не было, а так только – казалось. – Ты, может, псих?

– Наверное, – доверчиво ответил ей Костик. – Я еще не знаю пока.

– Вот ведь чучело же!

Натуся расхохоталась сытым бабьим хохотом, так искренне, что позабыла о том, что ей не следует открывать рот широко, ведь от этого виден ее золотой зуб, который теперь не в моде. Рубин в груди забился часто-часто и начал исходить каменной слезой.

«Была-не-была», – подумала Натуся, а вслух сказала:

– Вставай, чучело. Пойдем.

И они пошли. Мимо рынка с сонными торговками, вдоль игровых павильонов в лампочках, через площадь, покрытую лужами: из дома небесного в дом земной.

По дороге Натуся поддерживала Костика за воротник и плакала ему про то, что аванс маленький, и про то, что соседская кошка писает в подъезд, и про то, что даже зимы сошли с ума и теперь снега разве дождешься… Костик уныло вздыхал и изредка поддакивал, и от этого Натуся жаловалась еще больше.

Придя домой, Натуся тут же завернула Костика в серый платок из козьей шерсти и принялась потчевать вчерашними макаронами с фаршем. Костик ел, как хозяйский кот: с разумной жадностью, не нервно, но и своего не упускал – тарелка пустела быстро, и Натуся постоянно подкладывала ему из сковородки, неприятно царапая тефлоновое дно.

Наконец, когда Костик наелся и настала пора пить чай, Натуся приступила к главному:

– Ты вот, говоришь, ангел… Чудеса, значит, всякие, будто бы… И вообще.

Костик сверлил взглядом клеенку, и весь его вид говорил о том, что он не понимает Натусиных намеков или, что еще более вероятно, не хочет их понимать.

– Или вот, например, желания исполнять всякие вас же там учат, – не унималась Натуся. – Само собой, если человек хороший.

Костик зевнул. Этот обыденный и совсем не ангельский зевок неожиданно разозлил бухгалтера, и она пошла ва-банк.

– Может быть, ты считаешь, что я не заслуживаю чуда? – взревела Натуся и стукнула кулаком по столу. – Вам там, может, кажется, что я вообще всех подряд на улице подбираю?

Рубин рвал грудь, подбородки тряслись, травленные химией волосы искрились в свете лампы.

Костик зевнул еще раз, хлебнул чая и как раз в тот самый момент, когда Натуся захотела плеснуть в него кипятком, заговорил:

– Я исполню ваше желание, Наталья Николаевна. И чуда тут нет и не потребуется.

– Как это не потребуется? – обиделась Натуся. – Еще как потребуется! Все бы вам экономить.

– Чего вы хотите, Наталья Николаевна? – посмотрел на нее Костик. Хотя в его взгляде не было ничего необычного, Натуся смутилась.

– Ну, не знаю…

– Смелее, смелее, – улыбнулся он ей. – Говорите как есть, и я тотчас же приступлю к исполнению.

– Я устала, Костик. А еще я ужасно одинока. Может быть, вам покажется это странным…

– Нет, не покажется.

Костик встал с дивана, довольно неловко обошел стол и начал собирать чашки и пустые тарелки. Точно завороженная, Натуся следила за его движениями: она ждала. Тем временем Костик сложил посуду в раковину и принялся ее мыть с таким деловитым видом, как будто делал это всю жизнь. Натуся ждала. Когда последняя тарелка заняла свое логическое место в гнезде сушилки, Костик вытер руки и направился в комнату. Сквозь приоткрытые двери было видно, как он снует туда-сюда, перекладывая вещи с места на место. Включился пылесос. Выключился. Она по-прежнему сидела на стуле, напряженная, как червовая дама на игральных картах. Наконец, когда Костик вышел в прихожую и оттуда раздался звук щелкающего замка, Натуся встрепенулась.

«Уйдет! Уйдет и не вернется!» – от этой догадки ей стало так страшно, что она тут же побежала к дверям.

Костик стоял в проеме, у ног его терлась тощая рыжая кошка с драным ухом.

– Это еще что такое? – удивилась Натуся.

– Ваше желание, – развел руками Костик. – Вы же сами сказали что устали и что вам одиноко. Дома чисто, и теперь вы можете отдохнуть.

– А это? – Натуся ткнула пальцем вниз.

– А это Лизавета. Ее соседи ваши выгнали. Она тоже по-своему несчастна.

– Идиот!

Всю ночь Натуся ворочалась на подушках. Да еще и проклятущая кошка норовила залезть к ней в постель.