50 дней из жизни Кислого или ведьмы тоже ошибаются

— Латынь? — попытался уточнить Кислицин, но ответа не получил.

Похоже, Алла уже находилась в каком-то трансе и не слышала его. Глаза у ведьмы были закрыты, а её голова безвольно моталась из стороны в сторону.

И тут Сергей почувствовал собственное сознание. Да-да. Именно почувствовал. Оно пульсировало, словно пламя, то разгораясь и становясь огромным, то опять затухая и сжимаясь в маленькую точку. И это было так обалденно приятно, что Сергей даже застонал от удовольствия.

— Не обманула клизма — подумал он, наслаждаясь своим новым состоянием.

Вдруг Алла перестала раскачиваться и открыла глаза.

— Артур! — ласково позвала она — Артур! Милый! Ты где?!

— В Караганде — ответил Кислый и провалился во тьму.

Глава 2. Новая семья

Сергея разбудил петух. Этих пернатых тварей Кислый ненавидел с самого раннего детства. Ну, вот зачем орать ни свет ни заря, когда нормальные люди ещё дрыхнут.

— Да, чтоб ты охрип, урод! — недовольно проворчал он и, повернувшись на бок, собрался продолжить сон.

Но спать не дали. Кто-то очень осторожно прикоснулся к его плечу.

— Артур. Сынок. Ты очнулся? — спросил встревоженный женский голос.

Кислицин открыл глаза и повернул голову. Солнце ещё не взошло, но даже то, что Сергей увидел в утреннем полумраке, привело его в полное замешательство. Оказалось, он лежит в каком-то сарае. И даже не на постели, а на охапке соломы, покрытой грубой мешковиной. Вместо одеяла овечья шкура. Рядом пожилая женщина, в довольно неказистом платье и синем выцветшем чепце, которая почему-то называет его Артуром.

— Вы кто такая, гражданочка, и что я здесь делаю? — спросил обалдевший Кислицин.

Однако, после его вполне естественного вопроса женщина почему-то заплакала.

— Артур! Родненький! — запричитала она — Что же эта ведьма с тобой сотворила?! Родную мать не узнаёшь.

— Чё за бред?! Какая ведьма?! — воскликнул Сергей — Я спрашиваю …

И тут он вдруг осознал, что говорит на абсолютно чужом ему языке. Нет. Русский язык Сергей тоже знает, но, чтобы на нём сказать, ему приходится вспоминать каждое слово, будто на иностранном. А его руки? Они все в шершавых мозолях. Да и не его это руки вовсе — вон какие крепкие и мускулистые. И всё остальное тоже. Не его это тело.

— Ишь ты! Какая ведьма?! — раздался из угла детский голосок — Не помнит он! Да, та самая, что сожгли неделю назад прямо в её хибаре. Так по ней убивался, а теперь не помнит ничего!

— Алла? — начал припоминать Кислицин.

— Вспомнил?! Да, Элла — продолжал злорадствовать голосок — Всё! Не бегать тебе к ней по ночам. Нету её!

— Прекрати, Чарли! — возмутилась женщина — Видишь, брат твой болен.

— Подожди — те — прервал её Кислицин — Кого сожгли? Аллу? Когда?

— Эллу, Эллу! — всё так же задиристо ответил Чарли — Скоро неделя будет, как сельчане избавились от этой нечисти. Ты узнал и бегом к ней в лес, а там угольки одни уже. Вот тут ты в беспамятство и впал. Рухнул, словно мёртвый, прямо там — на пепелище. Родителей напугал. Вон мать от тебя которые сутки не отходит, а ты… Кто такая?!

Кислицин снова лёг и уставился в деревянную кровлю сарая. Он вспомнил, как лысая Алла вчера творила над ним какую-то фигню. Неужели это и есть тот самый фокус-покус, который она обещала? По всему выходило, что Алла действительно ведьма и перенесла его сознание в тело того Артура, про которого бубнила. Ну, бред же! А если нет? Так где же он теперь? В прошлом? И насколько далёком? Вопросов было куча, а ответов пока ни одного. Хорошо хоть люди рядом. Может покормят.

— И ведь, пока в доме горела, даже не вскрикнула ни разу — добавил Чарли таким тоном, словно насмехался над братом — Настоящая ведьма. Правильно её убили.

— Как же, убили вы её — подумал Кислицин — Да, она вас всех переживёт или уже пережила.

В это время дверь сарая отворилась и на пороге возник огромный бородатый мужик в длинной рубахе и штанах грубого покроя. На его здоровенных ступнях красовались, какие-то самодельные кожаные чуни.

— Подъём, лежебоки. День на дворе — рявкнул мужик и, глянув на Сергея, добавил — Очухался наконец. Вставай. Работа ждёт.

Откуда-то из угла появился Чарли. Это был подросток лет двенадцати, с рыжими волосами и противным конопатым лицом. Кислый вставать не спешил.

— Оглох что ли? — глядя на Сергея, повторил мужик — Вставай говорю!

— Да ты что, Томас?! — запричитала женщина — Мальчик только очнулся. Нельзя ему пока работать. Надо сил набраться. И священника позвать, чтобы снял порчу с ребёнка.

— Мальчик, с оглоблю пальчик — проворчал мужик и вышел за дверь.

Через минуту он вернулся, держа в руке длинную, толстую хворостину. И недолго думая, без всякого предупреждения, хлестнул Сергея. Кислый подскочил, хватаясь за ушибленное плечо. Женщина взвизгнула и заохала.

— Ну, вот и всё. Порча снята — захохотал бугай — И священнику платить не придётся.

Драться с таким папашей было бесполезно. Кулак больше Серёгиной головы. Зашибёт и не заметит.

— Может пожрём сперва — неуверенно предложил Кислицин.