50 книг с моей полки

Можно сделать обширный анализ данного произведения, так как множество общечеловеческих вопросов, которые ставит перед читателем автор, не оставят равнодушным никого, но мне бы хотелось остановиться на следующем аспекте – проблема научного сообщества. В своей рецензии на «Мартина Идена»[401] я умышленно отошел от этого вопроса, но эта книга подогрела во мне негодование и вызвала полнейшую солидарность с главным героем романа Чарли, когда он находился на пике своих интеллектуальных способностей, он рассуждает: «Окружающие кажутся мне совсем другими. Каким же глупцом надо было быть, чтобы всех профессоров чохом причислять к гигантам мысли. Малого того, что все они лишь самые обычные люди, они еще и одержимы страхам, что остальной мир поймет это»[402]. В свою очередь Бриссенден – единственный друг Мартина Идена, открывает ему глаза на высшее сообщество буржуа и «настоящих» ученых: «Гнилые души – это еще мягко сказано. В такой среде нравственное здоровье не сохранишь. Она растлевает. Все они там растлённые, мужчины и женщины, в каждом только и есть что желудок, а интеллектуальные и духовные запросы у них как у моллюска…»[403]. У Мартина Идена был друг – Бриссенден, который солидарен с ним, и открывал ему глаза на высший свет и ученый мир (но Иден не прислушался к его словам о Руфи: «И вы написали свои потрясающие «Стихи о любви» в честь этой жалкой девицы, этой бледной немочи!»[404]). Но у Чарли не было такого друга, не было ровни, как тогда когда он был умственно отсталым, так и тогда, когда он стал гением. Лишь Элджернон, его верный спутник и друг, только он разделял с ним его муки одиночества, только он был настоящим и самым верным спутником Чарли.

Но возвратимся к проблеме научного сообщества. Чарли размышляет: «До меня дошло, что чистый разум сам по себе ни черта не значит. В вашем университете разум, образование, знания – все обожествляется. Но я знаю то, чего вы не заметили: голые знания, не пронизанные человеческими чувствами, не стоят и ломаного гроша»[405]. Проблема современного образования и застоя научных кадров в современной России кроется именно в этом. Не конфликт физиков и лириков имеет место быть, а конфликт противоречия образования как такового. Бесполезные защиты диссертаций, когда молодой специалист, получив степень, не имеет возможности, устроится в университет даже на 0,25 ставки, почему? Потому что в университете сидят засидевшиеся седовласые профессора, которые бояться того, что раскроют их некомпетентность. Страх перед талантливым учеником настолько ярко выражен, что современный молодой ученный не может даже рассчитывать на должность приглашенного преподавателя, нет, конечно, его занесут в списки, но никогда не позовут в университет. Я уверен, что проблема современного образования в России стоит именно в этом гниении, затхлой, профессорской массы, которая лишь держится за свои теплые места и давно уже не помышляет о действительных научных открытиях. Так что я полностью солидарен с Чарли интеллектуалом, по моему мнению, любой современный социальный институт – это симулякр действительности, который является таковым из-за огромной бюрократической машины и массы некомпетентных людей их формирующих. А вообще – это тема для огромного исследования и странно, что меня к этим мыслям привела книга Д. Киза, но значит именно за это большое спасибо автору и его прекрасному роману.

Ars Longa, vita brevis est [406] («Фауст» [407] И. Гете)