50 оттенков боли. Природа женской покорности

Это противопоставление мазохизма и садизма позволяет, между прочим, опровергнуть высказанное предположение о том, будто первое извращение первоначально возникло из рефлекторного действия пассивного флагеллантизма и что все остальное является лишь продуктом связанной с этим ассоциации идей, как это утверждает Бине, объясняя случай Руссо, и как полагал сам Руссо. При активном истязании, представляющем для садиста предмет полового влечения, не происходит никакого раздражения соответствующих нервов под влиянием насильственного акта, так что здесь не может быть никакого сомнения в чисто психическом характере происхождения этого извращения. Но садизм и мазохизм настолько соответствуют во всем друг другу, что вывод по аналогии об одном извращении на основании другого вполне возможен и в данном случае сам по себе достаточен для доказательства чисто психического характера мазохизма.

Исходя из противопоставления всех элементов и явлений мазохизма и садизма и вывода из всех наблюдавшихся случаев можно считать, что наслаждение от причинения боли и наслаждение от перенесения ее представляют собой лишь две различные стороны одного и того же душевного процесса, первичной и существенной частью которого является сознание активного, соответственно пассивного, подчинения, причем связь жестокости и сладострастия имеет в нем вторичное психологическое значение. Жестокость служит для выражения этой подчиненности потому, что, во-первых, она является самым сильным средством такого выражения при подобных обстоятельствах, во-вторых, вообще представляет самое сильное воздействие, которое может оказать один человек на другого одновременно с половым актом или вне его.

Садизм и мазохизм суть результаты ассоциаций подобно всем сложным явлениям психической жизни. Психическая жизнь состоит только из ассоциаций и диссоциаций простейших элементов сознания.

Однако главный вывод из только что сделанного анализа состоит в том, что садизм и мазохизм суть результаты не случайных ассоциаций, появившихся под влиянием моментов временного характера, а ассоциаций, которые образовались уже раньше и при нормальных обстоятельствах, но только при известных условиях – именно при половой гиперестезии – легко связываются между собой вследствие своего близкого соседства. Ненормально повышенное половое влечение растет не только в высоту, но и в ширину. Переходя на соседние области, оно перемешивает свое содержание с содержанием этих областей и образует таким путем патологическую ассоциацию, являющуюся сущностью и того и другого извращения.

Конечно, не всегда дело обстоит именно таким образом и есть случаи гиперестезии без извращения, однако случаи чистой половой гиперестезии, особенно в резко выраженной форме, наблюдаются реже, чем случаи извращения.

Очень интересны, но представляют некоторые трудности для объяснения те случаи, где садизм и мазохизм существуют одновременно у одного и того же человека. Более или менее ясные следы этого можно наблюдать нередко, но во всяком случае одно из этих извращений всегда значительно преобладает над другим.

Своеобразные случаи смешанных явлений мысленного мазохизма и садизма с гомосексуальными явлениями – педофилией и явлениями фетишизма – представляют нижеследующие автобиографии.

Наблюдение 40. X. «Первое проявление полового влечения наступило у меня на 13-м году жизни. Из-за моей лености мне пригрозили и в не особенно строгой форме, что меня отдадут в ученики. Однажды я стал в своей фантазии рисовать себя в положении ученика каменщика, представлял себе, как я работаю в легкой рабочей одежде, обливаясь потом от напряжения, как мальчики старшего возраста обременяют меня работой, смеются надо мной, истязают. Это представление вызвало у меня своеобразное ощущение, которое я теперь считаю сладострастным. Я представил себе наказание путем ударов в области около заднего прохода и здесь впервые у меня явилось извержение семени. Я совершенно не понял этого явления, до сего времени я смотрел на пенис как на средство выделения мочи, о размножении людей имел очень слабое представление или, вернее, не имел никакого и потому не знал, что означает внезапно появившаяся жидкость. Я назвал ее «молоком мальчика» и в ее появлении видел удивительную случайность, разъяснением которой я и занялся. Я описываю это так подробно, чтобы показать, что я стал онанировать вполне инстинктивно, без всякого стремления к разврату, без какого-либо противозаконного желания. В последующие дни я убедился, что извержение семени можно легко вызвать ручными манипуляциями с пенисом, и так как испытываемое при этом сладострастное чувство доставляло мне удовольствие, а я ничего противоестественного в этом акте не видел, то онанизм скоро вошел у меня в привычку.