50 Приемов Письма

«Вы живете в Санкт-Петербурге (штат Флорида)? Хотите помочь потратить 548 миллионов долларов?

Это деньги, которые Вы платите в виде налогов и сборов правительству. Вы избираете местную власть, и, как Ваши избранники, они готовы выслушать Ваши идеи о том, куда потратить деньги.

Мэр Рик Бэйкер [Rick Baker]и его команда уже решили, как бы они потратили эти деньги. В семь часов вечера в четверг Бэйкер будет просить согласия Городского совета. А члены Совета выскажут свои идеи.

У вас есть право высказаться на этом собрании. Каждый житель получит три минуты, чтобы сказать Совету и мэру, что он или она думает.

Но зачем Вам это делать?

Затем. Как город потратит эти деньги, повлияет на многое, что Вас волнует».

Не каждый журналист одобрит такой стиль применительно к теме правительства, но автор, Брайан Гилмер [Bryan Gilmer], завоевывает доверие тем, что я называю «предельная ясность». Гилмер облегчает начало чтения, используя короткие предложения и абзацы. Точки дают читателю время, чтобы вникнуть. В то же время, такая форма позволяет имитировать живой разговор.

Но ясность не единственный повод писать короткими предложениями. Давайте взглянем на драматизм и силу эмоций, то, что многие называют эффект «Иисус плакал». Чтобы передать бесконечную печаль Иисуса при известии о смерти Лазаря автор Библии написал самое короткое предложение — из двух слов: «Иисус плакал» [18].

Я осознал силу длины предложений, когда прочел знаменитое эссе Норманна Мэйлера [Norman Mailer] «Смерть Бенни Парета» [Benny Paret]. Мэйлер всегда писал о боксе, и в этом эссе он описывает, как претендент на победу Эмиль Гриффит [Emile Griffith]забил Бенни Парета до смерти на ринге после того, как последний усомнился мужественности Гриффита.

Репортаж Мэйлера захватывает, мы оказываемся на ринге, чтобы стать свидетелями ужасных событий:

«Парет оказался зажат в углу. Пытаясь увернуться, его левая рука и голова запутались в верхней веревке. Гриффит был тут как тут, как кошка, готовый растерзать огромную зажатую крысу. Он нанес 18 ударов кряду, на что ушло три-четыре секунды; все время атаки Гриффит издавал сдерживаемое хныканье, его правая рука ходила, как поршень, который прорвался сквозь картер двигателя или как бейсбольная бита, крушащая тыкву».

Обратите внимание на ритм, созданный Мэйлером. Он начинает абзац тремя короткими предложениями, завершая развернутым предложением с метафорой движения и насилия.

По мере того, как становится ясно, что травмы Парета фатальны, предложения у Мэйлера становятся короче и короче:

«Местный врач запрыгнул на ринг. Он наклонился. Он оттянул веко Парета. Посмотрел на выкатившиеся белки. И дал глазам закрыться. Но они поддерживали жизнь Парета достаточно, чтобы довезти его до больницы, где он протянул еще несколько дней. Он был в коме. Он уже не вышел из нее. Если бы он жил, он был бы растением. Его мозг был вынесен».

Все это драматизм. Все это эмоциональная сила. Все это короткие предложения.

В книге «1985» Гари Провост [Gary Provost] создал следующую демонстрацию того, что происходит, когда автор экспериментирует с длиной предложений: