50 знаменитых авантюристов

Все последователи движения делились на две категории. Первая – братья и сестры, вторая – «ангелы». Дивайн не признавал ни брака, ни развода. Все, кто вступал в секту, считались отныне свободными и назывались братьями и сестрами. «Все, кто не с нами, недостойны нашего общения, даже если это близкие родственники». Внутри движения отношения были весьма пуританскими, был даже установлен специальный «Международный кодекс скромности». Кроме уже упомянутых постулатов туда входили: «Не веди себя вульгарно! Не кощунствуй! Не допускай неподобающего смешения полов! Не бери подарков, жертвоприношений, других видов взяток!» «Ангелами» назывались те, кто отказывался от всего личного в пользу Дивайна и бесплатно жил на его иждивении и в полном его распоряжении. Под всем личным, кроме собственности, подразумевалось и то, что они расставались и со своими именами. Их новые имена были то ли сродни индейским, то ли напоминали какие-то прозвища: Голубь Жизни, Медовая Пчела, Смеющийся Майк и тому подобное.

Не обходил в своих речах «отец» и политику. Более того, он обещал даже сделать Белый дом своей резиденцией, поскольку, по его словам, контролировал 20 миллионов голосов. Слава Богу (простите за невольный каламбур), видимо, их оказалось недостаточно. Еще ничего, что вместо приветствия им предлагалось говорить «мир», но плюс к этому – цензура печати, отмена страхования и запрет профсоюзов. Для Америки это просто подрыв основ и покушение на самое святое. Кроме всего прочего, Дивайн предлагал наказывать врачей за смерть их пациентов. Все это имело название «Платформа справедливого правительства».

Однако наибольшую популярность Дивайну и его движению принесли «священные причащения». Всевозможно, как ничто иное, расписанные бульварной прессой, они стали рекламой культа. А выглядело все примерно следующим образом. По сути это были грандиозные банкеты, устроенные с невиданным размахом. Проводились они ежемесячно в одной из роскошных резиденций. Приглашались туда, в основном, только верные сторонники Дивайна, и это считалось особой честью. Тут были самые разнообразные деликатесы, особое внимание уделялось всевозможным десертам. Горы фруктов, масса сортов мороженого, салаты и конечно целое море соков. Напитки, естественно, были только безалкогольные. Излишне также говорить, что все вокруг сияло чистотой и поражало воображение изысканностью.

Каждое блюдо подносилось лично к Дивайну для благословения. Он восседал в кресле с высокой спинкой, на которой золотыми буквами было написано «Бог». Все вокруг свидетельствовало о всемогуществе хозяина. Особенно старались сами участники банкета. Скорее всего, все было спланировано заранее, для дополнительного, так сказать, воздействия. Попеременно выступали то белые, то негры. Так, к примеру, одна женщина говорила: «Я была парализована. Не могла двигать ногами, но когда я вас встретила, Отец, вы меня вылечили. Я ваша навечно, Отец!» Ей вторила другая: «У меня была чахотка. Я кашляла дни и ночи напролет. Мне сказали, что я не жилец на этом свете. Потом вы, Отец, вошли в мою жизнь и моментально меня исцелили. Я люблю вас, Отец, люблю искренне!» Подключался следующий: «В молодости я был вором, сидел в тюрьме. Я не признавался судье, но я знал, что я плохой человек. Я поджег машину моего соседа. Об этом впервые говорю открыто. И только когда Бог снизошел ко мне в лице отца Дивайна, я переменился к лучшему. Спасибо вам, Отец».

Все торжество сопровождалось пением двух женских хоров («Розы» и «Лилии») и одного мужского («Крестовики»), Перед десертом местное божество произносило проповедь, обычно начинавшуюся словами: «Мир всем! Хорошего здоровья, доброты, приятного аппетита, хороших манер, хорошего поведения, всем успеха и благоденствия. Да здравствуют жизнь, свобода, подлинное счастье!» На этой жизнеутверждающей ноте все, как правило, заканчивалось, и сытые и просветленные гости расходились.