50 знаменитых чудаков

Немного успокаивался Савва зимой, когда перебирался в дом своего отца на Васильевском острове. Правда, в приступе меланхолии он периодически начинал палить из пистолета по «горкам» с разными бьющимися редкостями, а также по огромным драгоценным зеркалам, но прислуга к такому проявлению «грусти» сына хозяина привыкла давно. Равно, как и родители великовозрастного самодура. Зеркала и безделушки заменялись новыми, а через пару дней, проснувшись в плохом настроении, бывший корнет снова отправлялся искать в доме вещь, наиболее раздражавшую его. Заслышав выстрелы, прислуга тяжело вздыхала и, улучив момент, спешила убирать новые следы разрушений… И вообще, никто не помнил, чтобы шутки Яковлева когда-либо можно было назвать добрыми. Внутри этого человека словно сидел мелкий зловредный бес, не дававший Савве покоя и заставлявший его отчебучивать шутки одна похлеще другой. А без проделок, скандалов и попоек отставному корнету, похоже, жизнь была не в радость…

Измывался этот чудаковатый самодур не только над челядью и соседями. Неоднократно жертвами специфического чувства юмора Саввы становились его собственные гости-собутыльники. Так, Яковлев очень любил следующий розыгрыш: он отдавал распоряжение приготовить все блюда ужина на… касторовом масле; сам довольствуясь бульоном (мол, болезнь разыгралась), богач заставлял присутствующих давиться практически несъедобными закусками. Как говорится, «все это было бы смешно, когда бы ни было так грустно»: отказаться от «угощения», зная нелегкий характер организатора застолья, не рисковал обычно никто. А «гроба», которым непременно заканчивались все попойки у Саввы, боялись даже самые бесшабашные и закаленные жизнью пьяницы. Провожая гостей (обычно утром) Яковлев хрипло орал: «Гроб!» Вышколенные слуги относили сумасброда к дверям дома прямо в кресле, куда притаскивался серебряный гроб, вмещавший ровно бутылку шампанского, и ящик аналогичного напитка. Савва хватался за пистолет, и гости начинали по одному подходить к хозяину – прощаться. Тот приставлял к физиономии каждого собутыльника оружие, а лакей подносил жертве неприятной шутки гроб с шампанским. Гостю полагалось выпить напиток до дна, расцеловаться с хозяином и убраться подобру-поздорову домой. Не все выдерживали последнее испытание затянувшейся вечеринки; некоторые из гостей, осушив странную тару «на посошок», падали на ковер. Яковлев обычно очень потешался в этом случае, а затем отдавал распоряжение «подобрать убитого» и отнести его в ближайшую спальню – отоспаться и протрезветь. Часто задержавшийся гость спал вплоть до того момента, когда в дом снова начинали съезжаться гости. В таком случае «покойник» поднимался и отправлялся опохмеляться в столовую. Трагикомизм ситуации заключался в том, что сам Яковлев обычно к моменту проводов был мертвецки пьян, а пистолет – заряжен… Так что никто из гостей не мог поручиться, что в один далеко не прекрасный момент рука «гостеприимного» хозяина не дрогнет и он не снесет кому-нибудь полголовы.

В конце 1848 года Савва устроил очередной громкий скандал. Чудаковатый пьяница обвинил некоего Угрюмова в том, что тот подделывал его подписи. На самом деле Угрюмов никогда подобных вещей не делал, но доказать это быстро не смогли. Да и Савва не желал слушать оправдания, поверив доносу и явно получая удовольствие от самого процесса измывательства над «виновным». Он ни за что не хотел упускать столь великолепной возможности развлечься (сумма, о которой шла речь, по сравнению с состоянием самого «обобранного» и средствами, выбрасываемыми им на попойки, являлась мизерной). При этом скандалист не замечал, что на сей раз столкнулся с человеком, способным к глубоким переживаниям и высоко ценящим свою честь и достоинство. Савва даже не понимал, что откровенно подталкивает мнительного Угрюмова к гибели. В итоге отчаявшаяся жертва поклепа решила свести счеты с жизнью и отравилась… Яковлев, узнав об этом и убедившись в невиновности покойного, впал в черную меланхолию. Шутки шутками, но осознавать, что на его совести лежит чья-то жизнь и загубленная душа, отставному корнету было тяжело. Его характер, и без того нимало не напоминавший ангельский, стал резко ухудшаться, а плохое настроение сделалось вообще нормой. Наконец, после очередной попойки с друзьями, когда гости пили прощальную «дозу» из серебряного гроба, он приставил пистолет к собственному виску и залпом выпил из необычной «тары» сам. Правда, никто до последнего момента не догадывался, что окончание ставшего уже привычным ритуала будет действительно кровавым. Финал вечеринки заставил окаменеть всех присутствующих. Яковлев неожиданно сунул дуло пистолета себе в рот и спустил курок. Единственное, что успел выговорить смертельно раненный чудак, прощаясь с жизнью, было: «Подобрать убитого!»