50 знаменитых прорицателей и ясновидящих

Имя преподобного Иринарха хорошо известно как православным христианам, так и любителям истории. Именно он благословил ополчение князя Дмитрия Михайловича Пожарского в поход на Москву. Он единственный раз в жизни вышел из затвора, чтобы сообщить Василию Шуйскому о грядущей опасности… Фигура Иринарха – одна из самых колоритных в сонме святых русской земли. Он в буквальном смысле нес на себе тяжесть человеческих грехов – после смерти старца осталось 142 медных креста, семь наплечных вериг, цепь в 20 сажен, которую он не снимал с шеи, железные ножные путы, восемнадцать ручных оков, «связни», которые он носил на поясе, весом в пуд, и железная палка, которой он избивал свое тело и прогонял бесов.

Будущий святой и провидец преподобный Иринарх-затворник родился в неспокойное время. В год его появления на свет на трон взошел Иван IV, которого потомки называли Иваном Грозным. Москва полыхала пожарами, по дорогам «шалили» разбойники, а богобоязненные люди потихоньку перешептывались о грядущем конце света… Но маленький Илья (такое имя дали ребенку родители при крещении) долгое время оставался в стороне от этих событий. Ведь он жил не в Москве и даже не в Казани, а в селе Кондаково. И мать, и отец его были крестьянами, их жизнь текла размеренно, по раз и навсегда определенному графику: от сева до жатвы. Впрочем, на обычного сельского мальчишку Илья не был похож – тихий, скромный, ласковый… И в то же время – не по-детски серьезный.

В житии преподобного Иринарха упоминается о том, как впервые проснулся его пророческий дар. Когда мальчику было шесть лет, он однажды сказал матери: «Как вырасту, так постригусь и стану монахом; буду носить на себе железа и трудиться ради Бога, и буду учителем всем людям». Едва ли шестилетний ребенок мог произнести такую фразу, скорее всего, эти слова были вложены в уста святого теми, кто описывал его подвиг. Но тяга к монашеской жизни проявилась у Иринарха очень рано. Особенно сильное впечатление на него произвел рассказ сельского священника, отца Василия, о Калязинском чудотворце Макарии. Преподобный Макарий казался Илье недосягаемым идеалом, а его жизнь – полной смысла и служения Богу и людям. Заслушавшись, он произнес: «И я буду таким же монахом». Это было первое взрослое решение Ильи, но до его воплощения в жизнь прошли годы.

Жития святых пишутся по определенному канону. Трудно, пожалуй, найти святого, который бы с детства не отличался особой религиозностью, усердием в молитве, доброжелательностью. И родители, как правило, благословляли своих детей на подвиг иночества «с радостью», поскольку считали такую участь благой и высокой… Но ведь жития создавались как поучительное чтение, как образец для подражания, и реальным материнским слезам или детским шалостям там просто не было места…

До восемнадцати лет Илья жил вместе с родителями (их звали Акиндин и Ирина) и двумя братьями – Андреем и Давидом. Когда в 1567 году в округе начался голод, он отправился на заработки в Нижний Новгород – уже мог сам заработать себе пропитание и не хотел сидеть на шее у родных. Два года о нем не было ничего слышно. В конце концов родители забеспокоились: обычный срок найма составлял год, и сын должен был прийти домой – повидаться. На поиски Ильи отправились его братья и вскоре нашли его в селе неподалеку от Нижнего Новгорода, где он работал у зажиточного крестьянина. Работы было много, и братья решили какое-то время поработать у того же хозяина. В один из вечеров, сидя в комнате вместе с другими работниками, Илья вдруг залился слезами. Все удивились и стали спрашивать – что произошло? Илья ответил: «Вижу преставление своего отца; несут родителя моего светлые юноши на погребение». Никто не знал – и не мог знать, – что именно в это время, в Успенский пост, Акиндин действительно скончался. Эту печальную новость братья узнали уже после того, как вернулись домой, – и сразу вспомнили видение Ильи…