Читаем 50 знаменитых убийств полностью

Лев Бронштейн появился на свет 25 октября (по старому стилю) 1879 г. «.Год моего рождения был годом первых динамитных ударов по царизму, — писал Л. Троцкий в автобиографической книге «Моя жизнь». — Террористическая партия «Народная воля» вынесла. за два месяца до моего появления на свет смертный приговор Александру II. Начиналась грозная борьба, которая привела 1 марта 1881 г. к убийству Александра II, но в то же время и к гибели самой «Народной воли».

Как и многие выдающиеся политики, Лев Бронштейн не был столичным жителем; его родина — село Яновка Елисаветградского уезда Херсонской губернии (ныне — Бобринецкий район Кировоградской области). Его отец был «.земледельцем, сперва мелким, затем более крупным. Мальчиком он покинул со своей семьей еврейское местечко в Полтавской губернии, чтоб искать счастья на вольных степях Юга. Неутомимым, жестоким, беспощадным к себе и к другим трудом первоначального накопления отец мой поднимался вверх. Мать вышла из городской мещанской семьи, которая сверху вниз смотрела на хлебороба с потрескавшимися руками. Молодая женщина не сразу вошла в суровые условия сельского хозяйства, но зато вошла полностью и с той поры не выходила из трудовой упряжки почти 45 лет. Из восьми рожденных от этого брака детей выжило четверо. Я был пятым.»

Когда мальчик подрос, было решено отправить его учиться в Одессу, в реальное училище, однако в 1888 г. поступление в школу было сложной задачей: «...Десятипроцентная норма для евреев в казенных учебных заведениях введена была в 1887 г. «Норма» распространялась на реальные училища. и вела к строжайшему отбору, осложнявшемуся, разумеется, взяточничеством. Решено было поместить меня в приготовительный класс. откуда евреев переводили в первый класс хоть и по «норме», но с преимуществом над экстернами».

Мальчик вскоре стал первым учеником в классе; он рисовал, писал стихи и статьи в школьный рукописный журнал, переводил басни Крылова с русского на украинский язык. По позднейшему признанию, в то время его не занимали обычные для одесских мальчишек развлечения: купание в море, ловля рыбы, плавание на лодках. Однако отличник Лев не отличался примерным поведением. Он даже был временно исключен из училища за то, что подговорил соучеников сыграть шутку над учителем французского языка. Сам Бронштейн позже называл ту выходку своей первой политической акцией и говорил, что уже тогда увидал, как люди делятся на три группы: предатели, верные друзья и аморфная масса, которая следит за тем, как повернется дело, и ни во что не вмешивается.

В 1896 г. Лев уехал учиться в Николаев — в Одесском реальном училище не было последнего, седьмого класса. Он писал: «.Город был провинциальнее, училище стояло на более низком уровне. Но год учения в Николаеве, 1896-й, стал переломным, ибо поставил передо мною вопрос о моем месте в человеческом обществе. На первых порах я давал в разговоре решительный отпор «социалистическим утопиям». Я пытался избежать личного влияния на меня тех молодых социалистов, с которыми меня столкнула судьба». В итоге Лев вошел в кружок, члены которого изучали и обсуждали научно-популярную литературу, а потом перешли к запрещенным изданиям. Поначалу он сочувствовал идеям народников и отвергал марксизм, считая его чуждым человеку учением. В этот период многие черты его личности — острый ум, полемический дар, энергичность, самоуверенность, честолюбие, склонность к лидерству — наконец нашли свое применение.

Окончив училище, Лев поступил в Одесский университет на математический факультет, но вскоре бросил учебу, посвятив себя целиком политической пропаганде и работе в революционном подполье. Он основал подпольный «Союз рабочих юга России», но в январе 1898 г. был арестован, и организация распалась. Лев Бронштейн был приговорен к четырехлетней ссылке в Восточную Сибирь. Еще находясь под следствием, он сошелся с Александрой Соколовской, соратницей по революционной деятельности, с которой в 1900 г. и отправился в ссылку, в Иркутскую губернию. Там ссыльный Бронштейн работал приказчиком, писал в местную газету «Восточное обозрение». В 1902 г. Лев и Александра разошлись, и он бежал за границу, вписав в фальшивый паспорт фамилию Троцкий, позаимствованную у надзирателя одесской тюрьмы.

В 1902 г. Троцкий познакомился с Лениным и вошел в состав редакции газеты «Искра». В 1903 г. в Париже он женился на Наталье Седовой, которая стала его спутницей на всю оставшуюся жизнь. В это время начался период затяжных конфликтов между Троцким и Лениным по политическим вопросам.

В октябре 1905 г. Троцкий стал заместителем председателя, потом председателем Петербургского Совета рабочих депутатов, а в декабре его арестовали. В 1907 г. Троцкий был приговорен к вечному поселению в Сибирь с лишением всех гражданских прав, но по пути к месту ссылки вновь бежал за границу, в Вену. В 1912 г. Троцкий стал военным корреспондентом на Балканах, потом во Франции, откуда был выслан в 1916 году. Троцкий отплыл в США, где продолжал выступать в печати.

Перейти на страницу:

Все книги серии 50 знаменитых

50 знаменитых любовниц
50 знаменитых любовниц

Очерки о знаменитых любовницах, представленные в этой книге, лишний раз убеждают в правоте этих слов. Этим знаком была Любовь, которая властвовала над ними и через них. Они жили в разное время и в разных странах; в царских одеждах или нищенских лохмотьях, в экстравагантных и смелых нарядах или скромных платьях они сразу выделялись из толпы, как бы отмеченные знаком свыше. Как бы ни была порой мучительна или безнадежна страсть, охватывающая влюбленных, как ни терзали бы их муки сомнений или ревности, нельзя не согласиться с Шарлем Бодлером, который утверждал, что «женщина — это приглашение к счастью». Рассказывая о судьбе знаменитых любовниц, авторы этой книги не столько стремились описать пикантные подробности их интимной жизни, сколько отобразить саму стихию любви, воплощением которой они являлись. Именно такими историями — романтичными или скандальными, счастливыми или трагическими — была полна жизнь женщин, о которых рассказывается в этой книге. «Любовь, которая есть не что иное, как эпизод в жизни мужчины, есть целая история в жизни женщины», — утверждала французская писательница Луиза Жермена де Сталь.

Алина Витальевна Зиолковская , Ирина Анатольевна Рудычева , Татьяна Васильевна Иовлева

Биографии и Мемуары / Документальное
50 знаменитых сект
50 знаменитых сект

Во все времена религия играла огромную роль в жизни человека. Объясняла смысл существования, давала надежду, обещала свободу и счастье. Но различное понимание жизни приводит к тому, что даже самые устоявшиеся религиозные верования неизбежно таят в себе опасность раскола. А значит, появляются еретики, раскольники и сектанты. Но свобода совести — великое завоевание цивилизации, главное, чтобы личный выбор человек делал осмысленно, понимая цели и методы религиозного течения, к которому он собрался примкнуть.Книга рассказывает о пятидесяти знаменитых сектах. Вы узнаете о давно ушедших в прошлое пифагорейцах, арианах, розенкрейцерах. О сатанистах и ваххабитах, деятельность которых постоянно будоражит общественное сознание. О баптистах, которые в настоящее время являются признанной во всем мире многочисленной протестантской церковью. В книге нашлось место и для довольно экзотических сект, не имеющих очевидного и четкого религиозного вероучения и далеко не сразу вызывающих ассоциации с религией.

Владислав Карнацевич , Владислав Леонидович Карнацевич

Религиоведение / Образование и наука
50 знаменитых любовников
50 знаменитых любовников

Личная, а тем более интимная жизнь знаменитостей — это причудливое сплетение событий, в которых вознесение к высшему наслаждению сопровождается, как правило, настоящими драмами и душевными потрясениями. А если к тому же эта жизнь богата необычайными приключениями, неистовыми страстями, романтическими порывами, то интерес к ней возрастает многократно.Знаменитые любовники — это, прежде всего, великолепные мужчины. В этой книге рассказывается о 50 из них — тех, кто возносил женщину на невиданные высоты, давал ей возможность ощутить полноту жизни, почувствовать себя единственной и неповторимой. По справедливости, оценку великому любовнику и должна бы давать женщина — кому, как не ей, по достоинству оценивать таланты своего избранника. Но таких свидетельств в истории, к сожалению, мало. Поэтому предоставим слово самим мужчинам: Джакомо Казанове и Генриху VIII, кардиналу Ришелье и Людовику XIV, Виктору Гюго и Александру Дюма, Амедео Модильяни и Сальвадору Дали, Чарли Чаплину и Марчелло Мастроянни…

Елена Константиновна Васильева , Юрий Сергеевич Пернатьев

Биографии и Мемуары / Документальное
50 знаменитых загадок древнего мира
50 знаменитых загадок древнего мира

Похоже, что человечество достигло такого уровня развития, что может ответить на любой вопрос, волновавший умы древних людей. То, что раньше не поддавалось никакому объяснению и считалось чудом, сегодня понятно даже дошкольнику. Но все же остались в истории вопросы без ответов. Вернее, ответы есть, но они диаметрально противоположны, и каждый из специалистов, мнением которых вы поинтересуетесь, выскажет свою точку зрения – на его взгляд, единственно верную. Так был Всемирный потоп или его не было? Существовала ли Атлантида? Была ли на самом деле Троянская война или это миф? Вопросы, вопросы, вопросы…В этой книге авторы пытаются разобраться в этих вопросах, проследить за ходом проводившихся исследований, проанализировать дошедшие до нас письменные свидетельства тех или иных событий.А может, это и хорошо, что в истории остаются загадки? Ведь всегда найдется тот, кто захочет их разгадать…

Анна Эдуардовна Ермановская

История / Образование и наука

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Мсье Гурджиев
Мсье Гурджиев

Настоящее иссследование посвящено загадочной личности Г.И.Гурджиева, признанного «учителем жизни» XX века. Его мощную фигуру трудно не заметить на фоне европейской и американской духовной жизни. Влияние его поистине парадоксальных и неожиданных идей сохраняется до наших дней, а споры о том, к какому духовному направлению он принадлежал, не только теоретические: многие духовные школы хотели бы причислить его к своим учителям.Луи Повель, посещавший занятия в одной из «групп» Гурджиева, в своем увлекательном, богато документированном разнообразными источниками исследовании делает попытку раскрыть тайну нашего знаменитого соотечественника, его влияния на духовную жизнь, политику и идеологию.

Луи Повель

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Самосовершенствование / Эзотерика / Документальное
Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Документальное