50 знаменитых загадок истории ХХ века

Была опубликована книга Н. П. Билиходзе: «Я – Анастасия Романова», содержащая воспоминания о жизни и отношениях в царской семье. Казалось бы, разгадка близка: говорили даже о том, что Наталия Петровна собирается приехать в Москву и выступить в Государственной Думе, несмотря на свой возраст. Впрочем, «сенсация» лопнула столь же внезапно, как и появилась. Газеты сообщили, что Наталия Петровна Билиходзе скончалась в декабре 2000 года в Центральной клинической больнице, врачи которой обнаружили у нее левостороннее воспаление легких и сердечную аритмию. По настоянию специально созданной рабочей группы при Администрации Президента России было проведено молекулярно-генетическое исследование останков Билиходзе и дано следующее заключение: «Профиль ДНК Билиходзе Н. П. не совпадает с профилем ДНК (митотипом) российской императрицы А. Ф. Романовой. Происхождение Н. П. Билиходзе от материнской генетической линии английской королевы Виктории Первой не подтверждается. На этом основании кровное родство по материнской линии в любом качестве Билиходзе Н. П. и Александры Федоровны Романовой исключается…»

Не меньший интерес вызывает история другого двойника, на этот раз цесаревича Алексея. В январе 1949 года в республиканскую психиатрическую клинику Карелии привезли заключенного одной из исправительных колоний, 45-летнего Филиппа Григорьевича Семенова, который находился в состоянии острого психоза. Врачам, которые повидали за годы практики немало, редко приходилось встречать таких странных больных. Интересен был не клинический случай сам по себе, а личность Семенова. Оказалось, что это прекрасно образованный человек, в совершенстве знавший несколько иностранных языков, много читавший, особенно классику. Его манеры, тон, убеждения говорили о том, что пациент был знаком с жизнью дореволюционного высшего света. Однажды пациент признался, что он – сын императора Николая II. Разумеется, врачи только покивали головой – кем только не представляются сумасшедшие. Но странный пациент слишком сильно отличался от обычных сумасшедших. С необычным больным в клинике долго общались врачи Ю. Сологуб и Д. Кауфман. Как впоследствии они рассказывали, это был высокообразованный человек, настоящая «ходячая энциклопедия». Своих откровений пациент никому не навязывал, к тому же это никак не отражалось на его поведении, как бывает обычно. Филипп Григорьевич держался спокойно, не стремился во что бы то ни стало убедить окружающих в своей принадлежности к семье Романовых. На попытку симулировать паранойю, чтобы задержаться в больнице подольше, его рассказ тоже не походил. Все это ставило врачей в тупик.

Возможно, со временем Филипп Семенов стал бы просто местной достопримечательностью. Но судьбе было угодно, чтобы в той же самой больнице оказался человек, способный проверить рассказ пациента, – ленинградский профессор С. И. Генделевич, до тонкостей знавший жизнь царского двора. Заинтересовавшись рассказом Семенова, Генделевич устроил ему настоящий экзамен. Если бы пациент выучил информацию заранее, то все равно отвечал бы с некоторой заминкой. Да и ложь опытный врач смог бы легко распознать. Однако Филипп Семенов отвечал на вопросы мгновенно, ни разу ничего не перепутал и не сбился. «Постепенно мы стали смотреть на него другими глазами, – вспоминала об этом Далила Кауфман. – Стойкая гематурия (наличие в моче крови или эритроцитов), которой он страдал, также находила себе объяснение. У наследника была гемофилия. На ягодице у больного был старый крестообразный рубец. И наконец мы поняли, что нам напоминала внешность больного, – известные портреты императора Николая, только не Второго, а Первого».