50 знаменитых загадок истории Украины

Выдающегося исследователя летописей А. Шахматова заинтересовал и другой вопрос: почему вышегородские бояре поддержали Святополка? Он даже высказал предположение, что Святополк был вышегородским князем. Но ведь Вышгород никогда не был центром княжества, а являлся загородной резиденцией киевского князя. С учетом вышесказанного еще загадочнее выглядят заявления летописца и автора жития Бориса и Глеба, что киевляне, хотя бы те самые, которые уговаривали Бориса захватить Клев, отказались принять его тело, и несчастного князя пришлось похоронить в том же Вышгороде.

А дальше вопросы посыпались, как из рога изобилия. Откуда летописцу известно, что обезглавленный труп, найденный на месте убийства Бориса, принадлежит юному оруженосцу князя Георгию по прозвищу Угрин? Ведь, по его же словам, тело не было опознано. И зачем Свято-полку потребовалось дважды посылать убийц к Борису? От кого он узнал о том, что «убитый» князь еще жив? И почему сами убийцы, везшие его тело, не заметили этого? Кстати, зачем Глебу понадобилось выбирать кружной путь из Мурома в Клев через Смоленск? Ведь он, как отмечают авторы летописей, очень торопился, чтобы застать отца в живых. И как при этом Ярослав, будучи в Новгороде, не только успел получить весть из Клева, но и предупредил Глеба о грозящей опасности? Ведь путь-то от Клева до Новгорода, а оттуда до Смоленска составлял более 2200 верст и должен был занять не менее полутора месяцев.

А как посланцы Ярослава узнали, какой дорогой отправился Глеб в Клев? И куда они делись, когда практически одновременно с ними здесь же оказались убийцы, посланные Святополком? Кстати, те должны были преодолеть расстояние чуть ли не в пять раз меньше — всего лишь около 460 верст.

Или, скажем, почему митрополит Георгий, присутствовавший в 1072 году при перенесении мощей Бориса и Глеба в новую церковь, засомневался в их святости? Да и вообще, зачем Святополку понадобилось убивать братьев? Ведь Борис и Глеб добровольно признали его старшинство и право на киевский престол. Вопросы, вопросы, вопросы… Существует еще один, и он, безусловно, очень важен. По обычаю русичей имена невинно убиенных или рано ушедших из жизни близких обычно давали вновь появившимся на свет. Да вот только Ярослав никого из своих сыновей не назвал Борисом или Глебом, либо Романом или Давидом (их полученными при крещении именами). А вот внука Ярослава от сына Изяслава назвали Святополком. И это еще при жизни Ярослава Мудрого. Значит, тогда, в 1050 году, имя туровского князя еще не считалось запятнанным братоубийством? Но кого же тогда считали убийцей? И почему киевляне поддержали Святополка, а не Ярослава? Или, например, чем объясняется разительное совпадение описаний обеих битв братьев в 1015 и 1018 году?

Ни летопись, ни другие отечественные источники ответов на эти вопросы не дают. А вот в зарубежных публикациях кое-какие ответы найти можно. Например, почему Святополк бежал в Польшу и польский король поддержал его и помогал изгнаннику вернуть киевский престол. Современник распри между Владимировичами епископ Титмар (Дитмар) сообщает о том, что третья дочь польского короля Болеслава I Храброго вышла замуж за Святополка Владимировича. Брак, заключенный не позднее 1012 года, обернулся трагедией. По словам Титмара, Владимир обвинил Святополка в том, что тот, поддавшись на тайные увещевания Болеслава, готовился захватить киевский престол. По этому обвинению Святополк вместе с женой и ее духовником, епископом колобжегским Рейнберном, были брошены в темницу.

По свидетельству того же Титмара, Святополку удалось вырваться из темницы лишь спустя какое-то время после смерти Владимира, когда владения скончавшегося князя уже были поделены между двумя старшими наследниками. Оставив в темнице на произвол нового киевского правителя свою жену, он бежал к тестю, очевидно рассчитывая на его помощь. Из этого явно вытекает, почему имя Святополка отсутствует в рассказе русского летописца о перераспределении княжений между Владимировичами: в момент смерти Владимира он находился в заточении по обвинению в государственной измене и, естественно, не мог претендовать на новгородское княжение, положенное ему по праву.