500 лет назад

Отец восстановил дружину и княжеский двор, наняв новых людей и расширив своё влияние. Князя Вереста стали бояться больше, слыша, как он вернул власть после нападения, в ходе которого были уничтожены его семья и половина приближённых.

Я подслушивала разговоры о том, что южные княжества опасаются моего отца, и с каждым месяцем замечала всё больше незнакомых людей в нашем доме. Те меня не знали и даже не стремились узнать, глядя как на призрак прошедшей трагедии. Последний призрак, не желающий исчезать, когда все остальные ушли.

Очередное откровение я узнала весной, после своего десятого дня рождения, сидя у могильного кургана брата и матери. Туда я приходила часто и сидела, выстругивая ножом из сучьев острые пики, не зная ради чего, но это действие меня успокаивало. Рядом с захоронением Валада я продолжала пытаться говорить, рассказывая об однообразных буднях и жалуясь ему на всё подряд. В моей голове каждая фраза звучала красиво и осмысленно, но в действительности было уже привычное мычание. Я утирала рукавом слюни, не стыдясь, уверенная, что если брат и смотрит, то он понимает и не осуждает.

В тот день Валаду должно было бы исполниться четырнадцать лет. И в тот же день Арина, в очередной раз найдя меня на могиле старшего брата, впервые расплакалась и вышла из себя. Кричала на меня, говоря, что я не пытаюсь выздороветь, держась за то, чего больше нет. И в порыве отчаяния рассказала, что курган этот почти что пуст. Там даже костей нет, потому что обезумевшие лошади и множество ног так переломали детские кости Валада, что и нашли его на княжеском дворе с трудом, среди грязи и обожжённых тел под рухнувшим деревом. Его останки так быстро сгорели на погребальном костре, что ветер унёс почти весь пепел, прежде чем они успели что-то собрать.

Впервые за годы я вновь вопила и выла в полную силу, в ужасе осознавая сказанные няней слова. Мне казалось, что в тот день мне и вправду стало не за что держаться. Я впервые поняла, что у меня в руках пустота.

* * *

Моя рука с ножом замирает, когда я скорее чувствую, чем слышу окутывающую княжеский двор непривычную тишину. Она медленно обволакивает всех в этот ясный осенний день, заражает как болезнь, передаётся от одного к другому, пока все не замолкают, отвлекаясь от своей работы, и не поворачивают головы к главным воротам.